Тому повезет, кто случайно свернет с шумного московского проспекта и пойдет по длинной, как труба, Таганской улице мимо старых и новых домов, сквериков и переулков. Здесь, в районе Таганской, Москва другая – тихая, задушевная, как добрая тетушка у самовара. Перейдя белые, блестящие трамвайные рельсы, он вдруг начнет встречать странных людей, у которых станут запоминаться не лица, а руки. Потому что в руках этих будут копошиться, поскуливать, попискивать или просто по-детски глубоко спать самые разные зверята – щенята, котята и даже ежик – мокрый нос, уши топориком. Еще несколько шагов, и вот она, диковина Москвы – Птичий рынок.

Он неповторим, этот рынок, как узор в детском калейдоскопе. Такого рынка нет в нашей стране нигде. Любой из нас может прийти сюда и встать за прилавок. И часто даже не для того, чтобы торговать, а просто поговорить, рассказать и услышать удивительные истории о диковинных обитателях рынка.

Здравствуйте, четыре площади Птичьего рынка, которые каждый может назвать, как ему вздумается. А я назову – площади. Тысячи аквариумов, Разноцветных перьев, Братцев-кроликов, Четвероногих друзей...

...Будто дождь прошел – текут ручьи по площади Тысячи аквариумов. Сплошной стеклянный лабиринт – не вырвешься. А в лабиринте искрящиеся рыбы: моллинезии-лиры, будто укутанные в черный бархат, барбусы-конхониусы – веселые, яркие, как детские игрушки, конго – ожившие осколки радуги, крупные улитки-ампулярии с оранжевыми глазами на стебельках, водоросли, похожие на гусарские султаны. И взгляд ваш неожиданно наполняется удивлением, восхищением. Вы покоряетесь чувству, и оно ведет вас дальше.

Веселые ручьи выбегают на другую площадь – Разноцветных перьев, и над вашей головой уже кружатся хлопья птичьего пуха. Гордые турманы, нервные и чванливые дутыши, верные почтари топчутся в клетках. И взгляд ваш теперь совсем другой – мечтательный, глубокий. Потому что вы чувствуете голубиный запах – запах дома, скошенного луга, запах долгого июльского дня, в котором кувыркается и режет синий воздух белыми крыльями прекрасная птица.

Попугаи-погремушки, хор канареек, высокие петухи с плоскими глазами опереточных соблазнителей – площадь Разноцветных перьев дарит вам десятки встреч, кружит, будто птичье перышко, и наконец вы замираете перед клеткой-шатром, в которой царствует говорящий попугай Жако. Вы ждете пять, десять минут. Жако культурно, лапой берет со дна клетки кусочек моркови, интеллигентно откусывает, щурится и вдруг объявляет: «Папа!»

А площадь Братцев-кроликов? Ваш взгляд скользит по корзинам, коробкам и чемоданам: в них сидят нутрии с чешуйчатыми хвостами и суетливые морские свинки, желтые хомяки и толстые ондатры с длинными рыжими зубами, похожими на ржавые ножи, пушистые кролики и нежные крольчата. Каждого хочется потрогать, каждому заглянуть в рубиновый глаз, дунуть в усы. И взгляд ваш ничего не может поделать – заплывает в него предательская сентиментальность. Но разве стоит ее стесняться? Чувствуете, оттаивает, поднимается откуда-то из глубин души волна доброты. Нет в ней никакого расчета, она настоящая, она из детства.

Первый возглас, останавливающий вас на площади Четвероногих друзей: «Добрый человек, купи собачку!» Если бы можно было, вы купили бы всех собак и собачек, щенков и котят, которых носят вокруг на плечах и руках, в сумках и корзинах. А еще бы вы купили тысячу аквариумов и голубей, попугая Жако и хор канареек и всех до единого рубиновоглазых кроликов...

Идя по рынку и размышляя о том, где поселить такую ораву, вы и не заметили, как оборвалась площадь Четвероногих друзей, – вновь возник город. Жаль, что ваша квартира не зоопарк и что аквариумы в уличной толчее бьются, как сырые яйца, и попугаи могут подраться в метро. Все дальше уходите вы от Птичьего рынка, вот уже доехали до дома и здесь вдруг почувствовали: чего-то не хватает.

Но в понедельник после работы, улучив свободных пару часов, вы опять мчитесь на Птичий рынок. «Как они там? Хорошо ли рыбам? Воркуют ли голуби? Хватит ли морковки у Жако?» – вот что занимает вас.

Пустые прилавки встречают нежданного покупателя, и тетка с метлой в руке топчется у ворот. «Милай, – говорит она, как может сказать только тетка со старой задушевной Таганки. – Ты на Птичий, что ли? Так приходи в субботу. Или в воскресенье».

И она уходит, махая своей жесткой метлой. А рядом пустой рынок, старая Москва, дребезжит трамвай. Вы тихо смеетесь, и взгляд ваш полон надежд. Как в детстве.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.