На улицы города после жаркого летнего дня опускались сумерки; у бильярдной, из которой доносилось приглушенное постукивание шаров, трое молодых парней – выходцев из Мексики дышали теплым воздухом и разглядывали мир. Иногда они обменивались словами, иногда не говорили ничего, а просто наблюдали, как мимо них проносились автомобили, будто черные пантеры по горячему асфальту, или смотрели на троллейбусы, которые появлялись внезапно, разбрасывая искры, и с грохотом уносились в тишину.

– Да, – вздохнул наконец Мартинес. Он был самым молодым из троих, и печаль его была легка, как юность. – Мировой вечер, а? Просто мировой.

Когда он наблюдал за миром, тот приближался к нему, потом уплывал вдаль, потом снова оказывался прямо перед ним. Прохожие, почти наступавшие им на ноги, вдруг оказывались на другой стороне улицы. Дома, стоявшие бог знает как далеко, вдруг наклонялись над ним. Но большую часть времени все – и люди, и дома, и машины – оставались далеко на краю мира, и к ним нельзя было прикоснуться. В этот тихий теплый летний вечер лицо у Мартинеса было холодным.

– В такие вечера хочется... так много.

– Хотеть, – сказал второй парень, Вилланазул, громко читавший книжку у себя дома, но на улице говоривший только шепотом, – это пустое времяпрепровождение безработного

– Безработного? – воскликнул Ваменос, тот, который был небрит – Послушайте-ка его! У нас нет ни работы, ни денег!

– И поэтому, – сказал Мартинес, – у нас нет друзей.

– Правильно. – Вилланазул уставился в сторону зеленой площади, где мягкий летний ветерок раскачивал пальмы. – Знаете, чего я хочу? Я хочу пойти на эту площадь и поговорить с бизнесменами, которые собираются там вечерами и говорят о важных вещах. Но кто из них будет слушать меня, бедняка, одетого так, как одет я? И поэтому, Мартинес, мы имеем друг друга. Дружба бедняков – настоящая дружба. Мы...

В этот момент мимо них прошествовал красивый молодой мексиканец с ухоженными тонкими усиками. На каждой из его беспечных рук висело по девице.

– Madre mia! – ударил себя по лбу Мартинес – Как это он умудрился завести себе сразу ДВУХ подружек?

– Это все из-за его классного летнего костюма. – Ваменос пожевал грязноватый ноготь своего большого пальца. – Он выглядит здорово.

Мартинес наклонился, чтобы получше разглядеть удаляющуюся троицу, а потом – дом на другой стороне улицы, из окна четвертого этажа которого высоко над ними выглядывала красивая девушка; ее темные волосы слегка шевелил ветер. Она всегда была там, то есть она была там вот уже шесть недель. Он кивал ей головой, он поднимал руку, он улыбался, он подмигивал ей, он даже кланялся ей, когда встречал ее на улице, на лестнице, заходя в этот дом к друзьям, в парке на окраине города. Даже теперь он поднял руку и пошевелил пальцами. Но красавица лишь позволила ветру шевелить ее темные волосы. Он не существовал для нее. Он был ничто.

– Madre mia! – Он посмотрел вслед заворачивающему за угол парню с двумя подружками. – О, если бы у меня был такой костюм. Мне и деньги были бы ни к чему, если бы я ВЫГЛЯДЕЛ в порядке.

– Я бы предложил тебе, – сказал Вилланазул, – встретиться с Гомесом. С месяц назад он говорил какие-то глупости про одежду. Я ему ответил, что я согласен, чтобы он только отвязался. Этот Гомес...

– Друг, – сказал тихий голос.

– Гомес! – Все обернулись и уставились на него.

Загадочно улыбаясь, Гомес вытащил из кармана бесконечную тонкую желтую ленточку, которая затрепетала и запорхала на теплом ветру.

– Гомес – сказал Мартинес, – зачем тебе портновский метр?

Гомес просиял:

– Чтобы измерять скелеты.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 21
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.