Но вот ведь какое дело: на улице знакомиться хоть и нельзя, но можно. И знакомимся. И не так уж это трудно, не столь уж прочна оборона, существует множество маневров, позволяющих ее прорвать или обойти. Всего-то и нужно иметь опыт к таким делам да относиться к ритуальным женским протестам со здоровым мужским презрением. Так что кому надо, тот и в трамвае познакомится.
А теперь смотрите, что получается: на улице, на танцах, на пляже, в автобусе, в очереди и т.д. явное преимущество имеет нахал. Ведь это именно он имеет в таких делах опыт и сноровку. Все преграды, которые ставит мораль перед уличным знакомством, – замки от честных людей, жулик откроет их хоть спичкой, хоть ногтем. И наши женщины, блюдя скромность, успешно отшивают скромных, расчищая поле действия для бывалых и беспардонных.
Так не лучше ли распространить относительную вольность танцплощадок и на прочие, менее музыкальные места и вообще упростить ритуал знакомства, лишив нахала его теперешнего преимущества? Пусть каждый получит право подойти и поговорить, пусть дальнейшее зависит от уровня этого разговора, а не от степени наглости в первый момент. Проводят же в институтах «День открытых дверей» – так не учредить ли «День открытых знакомств» и проводить его 365 раз в году?
Даже мужчине при знакомстве не так-то легко сделать первый шаг – можно нарваться и на насмешку и на прямую грубость.
Ну, а женщине?
Тут уж традиция не ворчит, а просто зубами лязгает.
В тридцать пять женщине трудно, в двадцать семь трудно. А когда легко? На лекциях о семье и браке до сих пор едва ли не самая популярная записка: «Может ли девушка первая объясниться в любви?». На что обычно рекомендуют самой не объясняться, но повести себя так ловко, чтобы объяснился он.
Видимо, потому высокая девушка и считает своим большим недостатком неумение кокетничать.
Между тем не так уж редки ситуации, когда женщине позарез необходимо самой сделать этот рискованный первый шаг.
Надо сказать, и в прежние, более строгие времена люди понимали, что жизнь сложней ритуала, что и женщине порой необходима отдушина, аварийная дверца в каменной стене благопристойности. Потому, наверное, и был придуман дошедший до нас трогательный обычай: тот белый танец, о котором и поныне поют сентиментальные песни.
Белый танец. Весь вечер танцуют с теми, кто пригласит. Зато уж эти пять минут – с кем хочется!
Но жизнь не бал, тут белого танца молено и не дождаться.
Процитирую еще одно письмо. Кому-то, может быть, оно покажется наивным, даже смешным, но девушке, приславшей его, не до смеха.
«...Теперь о себе. У меня много друзей, поклонников тоже хватает. Масса интересов: музыка, литература, театр. Играю в самодеятельном ансамбле. Есть у меня и проигрыватель, и магнитофон, и гитара, и фирменные вещи – одним словом, все, что нужно современной молодежи.
Но несколько лет назад я встретила человека и сразу, мгновенно в него влюбилась. Чуть позже мы по случайности познакомились ближе. Он у нас популярен (играет в профессиональном ансамбле), говорят, пользуется вниманием девушек. Если о внешности – ростом невысок, довольно симпатичен, гордый вид, одевается элегантно.
Постепенно я привлекла его внимание, и у нас началось нечто вроде дружбы. Его неравнодушие ко мне очень меня радовало. Я помню каждый его жест, манеру разговора, задумчивый взгляд, приятный голос, красивую улыбку. Временами он учил меня играть на гитаре.
Я полюбила его, я дышала им. Но никогда, ни разу я не выдала этих чувств. Я была в ожидании его признания. Но увы... Со временем я поняла, что он просто уважает меня и любовь моя невзаимна. Поняла, а примириться не могу. Веду дневник – разговор с ним. Все мои стихи посвящены ему. Я была у него дома, он познакомил меня с мамой, родными. Как они сейчас дороги мне! С тех пор прошло два года. Сейчас он в армии. Никто, кроме двух подружек, не знает, что я его люблю.
Вы пишете в своей книге: «Невзаимная любовь может превратиться во взаимную». Может, бывает и так, но редко. Я стараюсь забыть его, но не получается. Неужели я больше не полюблю никого? Через полгода он вернется. Что мне делать? Подойти и сказать: «Я люблю тебя, я не могу жить без тебя?» Нет! От любимого человека я готова стерпеть все, но не унижение!»
Пусть простит меня милая девушка, приславшая это письмо, но, мне кажется, повода для серьезных огорчений у нее пока еще нет. Проблема неразделенной любви перед ней скорей всего не стоит, тут, на мой взгляд, типичная проблема «белого танца».
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.