Глядя на него, мне даже полегче стало.

- Как же быть?

- Накуплю, - отвечает, - книг и начну систематические беседы, начиная с первоначальной живой клетки и подходя к Дарвину.

- Ты в этом дошлый, - говорю, - а мне как?

А Ленька уже приободрился, нос козырьком задрал, словно его в этот момент членом Коминтерна сделали.

- Изыскивай пути, - отвечает сурово, - но только предупреждаю, если через месяц не произойдет желательных перемен, - припаяю! Не могу, - говорит, - в своей да ячейке такого сраму терпеть.

Снял я перед ним свою кепочку.

- Спасибочки, - говорю, - вашими бы устами, да самогонку хлебать...

Вижу: пеший конному не товарищ. Пришел это домой, для бодрости чувств, посмотрел на стенке на портрет Ильича и, ободренный, стал обдумывать положение. Вся моя загвоздка состояла в том, что мой батько не торопился жениться и женился на вдове. В результате, когда я был сфабрикован, оба имели стаж жизни в сорок три года, а посейчас - и все шестьдесят. Батя уже съездил в Ковду и откупил там место на кладбище, неподалеку от церкви, для себя и для мамаши. Оба были помяты жизнью порядком, как банки, не жили, а доживали, дряхлые головы не вбирали никаких новых политико - просветительных идей. Катились мои старички к концу с теми привычками и навыками, какие усвоили в молодые времена. У других же родители, как назло, более юные, чем и объясняется их успех. Но нет же, думаю, не отступлюсь, чтобы меня черти в стакане воды утопили, а докажу, какой я есть стопроцентный комсомолец.

Ладно! По лету поехали мы с татуном на материк для охоты. Подстрелили селезня - здоровяк такой, сероперый... Бултыхнулся в воду. А ботик не так, чтобы далеко, сажен за десяток стоял.

- Глеба, - говорит татун, - что там волокиту разводить, доплыви.

- А ты что, папаша, не в силах?... Залез мой медведь в бутылку.

- Ты сморчек, - да я те по плаванию сто очков задам. Слабо ваше молодое племя перед стариками бахвалиться, ты еще в жизни не хлебнул в горькую чашу.

Коль скоро он в бутылке, то мне оставалось только таковую закупорить.

- Сомнительно, - говорю, - что - то папаша...

Тут татун разглаживает свою рыжеперую бороду, раздевается, крестится и от теории переходит к практике. А селезень еще жив, барахлится, булькается. Перекусил ему татка горло, взял в зубы и наяривает назад.

- Глеб, - кричит, - гони лодку.

- Погоди, - отвечаю, - дай папироску докурить.

Приглядываюсь, присматриваюсь и делаю вывод. Дурак, - объявляю себе выговор, - и дурак будешь редкий, как меньшевик в советах, если такой да момент проворонишь. Подхожу к лодке, гребу с прохладцей.

- Отсохли у тебя руки - то, - татка кричит.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.