Молодой журналист из города Сальска, Ростовской области, Виктор Макушкин в Москве еще ни разу не печатался, а поэтому публикация первого рассказа во всесоюзном журнале – событие для него, очевидно, радостное. Но одновременно и ответственное.

Герои рассказа – люди живые, естественные, запоминающиеся. Казалось бы, еще совсем недавно мы и сами где-то видели и слышали их – во дворе собственного дома, на работе, в магазине, в автобусе... Это правдивое пластическое и речевое ощущение своих героев, умение показать их в реальных внешних проявлениях и внутренних духовных движениях – безусловная заслуга молодого литератора.

Но творческие возможности Виктора Макушкина, конечно, не ограничиваются перечисленными достоинствами. Его психологическому «зрению» доступна не только пластическая, но и социальная характеристика изображаемых людей. Потому что и Саня, и дядя Гена, и поначалу Леха исследуются автором под сатирическим углом зрения. Это мещане новой формации. Саня уехала из деревни в город из-за того, что для нее якобы в деревне «мало культуры». На самом же деле она просто ищет себе в жизни места потеплее – и квартиру за недолгий срок городской жизни успела «выбить» и простецкого парня женить на себе собирается... Бунт Лехи против Сани выглядит в рассказе несколько элементарно (это мы и имели в виду, когда говорили об ответственности первой столичной публикации, – в дальнейшем М. Манушнину нужно более основательно мотивировать поступки своих героев). Но важно, что Леха решился на этот бунт.

Виктор Макушкин – литератор, безусловно, одаренный. У него есть наблюдательность, любовь к слову. В маленьком и вроде бы незамысловатом по сюжету рассказе «слышится» еще негромкий, но уже свой голос.

Валерий ОСИПОВ

Саня (Александра, Шурочка) и Леха – в некотором роде молодожены. А впрочем, может, и не молодожены: с полгода это у них, но не расписывались. «Дружим, понятно? – энергично разъясняет Саня любопытным соседкам. – Дружим мы, дружим!» Насчет терминологии у нее четко и строго. «Дружат» __ одно, «встречаются» – другое, «гуляют» – третье, «живут» – J совсем четвертое. Даже дошлых городских домохозяек, которые, как известно, знают все, так запутала, задурила этими терминами, что тем в пору за голову хвататься. В самом деле: жених он ей, что ли, этот Леха? Так уже полгода ночует. Муж? Чего не расписываются?

Захватывающе интересно разобраться соседкам в этой ситуации. Но с Саней лучше не связываться: концов не найдешь.

Даже возраст свой на всякий случай прячет, хотя пока это просто бессмысленно (совсем ведь еще молодая). Спросят ее – и залатошила в ответ:

– А тебе зачем? Тебе зачем? Ты что, варить меня будешь? Варить, да? Не надо меня варить. Не надо.

Ситуация, конечно, сложная. Но не очень: просто Шурочка держит Леху в резерве. Выжидает. Подвернется что получше – отошьет землячка. Не подвернется – сойдет и этот.

Главный секрет и фокус, что она уверена: Лехе и так счастья за глаза, никуда не денется. Вот и пребывает он у нее на правах будущего жениха с видом на настоящий ночлег...

– Лешенька, лапонька, – сыплется из распахнутого окна, из-за горшочков с геранью и травкой. – Принеси помойную цибарочку, зайчик)

Слова слетают с Саниных уст легко и любезно. Послушаешь – даже передразнить этак не зло хочется: ти-ти-ти-ти. Очень уж похож на это «ти-ти» в такие минуты ее говорок.

«Зайчик», набравший к 22 годам около восьмидесяти килограммов весу, с ленцой отрывается от скамейки под берестом, на которой он только что курил с дядей Геной, и идет в другой конец двора выполнять поручение.

Светловолосый, розовощекий, с негустым налетом веснушек под добродушными глазами, Леха похож на бычка, которого так и хочется почесать за ухом.

Идет. Ему бы красную рубаху, поясок с набором. Хромку.

А на нем джинсы с бахромой, вот-вот лопнут. Распашонка в цветочек. «Фраер восьмой гильдии», – на глазок определяет опытный дядя Гена, посматривая за Лехиной заботой-работой.

Идет Леха, а у самого невольная улыбка так и гуляет по широкому образу лица. Еще бы не улыбаться: он и «зайчик» и «лапонька», и постель ему под бок – и жениться не заставляют. Подарок фортуны, да и только!

Принес мусорное ведро, на порожки поставил. Опять к дяде Гене под берест двинулся.

Дядя Гена не то чтобы с завистью, но весьма внимательно наблюдающий эту картину, говорит (почему-то шепотом):

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.