Отнес Леха воду, снова курит с дядей Геной.
Погладив вполне заслуженную плешь, дядя покровительственно смотрит на парня. Считает своим долгом предупредить:
– Гляди, олух царя небесного: за такой девкой глаз нужен. Глаз, как ватерпас. Понял? Это тебе не деревня-матушка. На такие ножки здесь, знаешь, сколько шустряков найдется?
– А че? – польщенно недоумевает Леха. – Ноги как ноги: одна левая, другая правая.
– Тундра: вот и пойдут они – одна налево, другая направо. Тем более, что характер позволяет. К путешествиям влечет.
– Чего-чего?!
– По миру, говорю, пойдут. По рукам то есть... Чавокала.
Леха, привыкший уважать старших, не бунтует. К тому же он уже притерпелся к манере разговора дяди Гены: базлает, а без злости. И даже вроде по делу: наставник, так сказать, молодежи, советы бесплатно выдает.
– Сбегай за хлебушком, зайчик, – слышится из окна. – И пачку чайку возьми, лапонька.
Дядя Гена даже головой покачал уважительно, прислушиваясь к медовым переливам Саниного голоса. «Жох девка! Вырви глаз! И на такого-то олуха необстрелянного...»
Потепал Леха в магазин. Это он с полчаса при своей величавости ходить будет.
Саня побегала туда-сюда. Скучновато. Ни тебе поболтать с кем. Ни отдать любезный приказ.
Порожки она домывала уже кое-как. Все больше позы старалась принять, чтобы было видно, как ей неудобно эту работу делать и как она ужасно стесняется не в ту позу стать.
Дядя Гена все это, конечно, видел. И оценил скромность девушки.
– Саня! – крикнул он в самый подходящий момент. – Кончай акробатику!
Дяде сорок три. Он только что набрал минимум очков, дающий право носить такой почетный титул перед 24-летней «племянницей». Однако носит его с удовольствием. Степень «дяди» ему даже нравится. Новая по крайней мере. Раньше у него такой не было.
– Чего-чего, дядь Гена? – быстренько вымыв руки и предчувствуя разговор, подходит к скамейке Саня.
Она тоже, особенно в присутствии Лехи, старается ввернуть это успокоительное «дядя». Удобно.
Но если один на один, то можно и анекдот пряного посола послушать и самой такой же рассказать. И даже дать хлопнуть себя по мягкому месту. Дядя он ведь и есть дядя. Много ли ему нужно? Пусть побалуется.
Саня пытается сесть на скамейку. Но все время выходит такая поза, что она стесняется. Наконец, села. Угнездилась.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.