«Вечно живые». Так называется крупный цикл гравюр Стасиса Красаускаса. На художественной выставке, посвященной тридцатилетию Победы, цикл этот занял центральное место, образовал как бы основной акцент экспозиции. Нам, людям постарше, в грозные годы войны врезалась в память – уже до гробовой доски – героическая «Ленинградская» симфония Дмитрия Шостаковича. Увидев «Вечно живых», я словно вновь впервые услышал «Ленинградскую». Цикл оставляет необычайное впечатление крупного и глубокого музыкального произведения.

Стасис Красаускас своим необычайным резцом, тончайшей линией, подобной голосу поэта, спел извечную песнь о жизни и смерти, о войне и мире, о старости и юности Лланеты. При этом основной акцент – на жизни, на мире, на юности. Оптимистическая позиция нашего художника вытекает из его мировоззрения, из его эстетических взглядов, я бы сказал, из его характерного литовского мироощущения. Небольшой литовский народ веками сражался за свое существование. Но его безымянные витязи не оставили героического эпоса. Зато сохранилось множество чудесных военных лирических баллад, образовавших своеобразный лирический эпос. В одной из этих баллад поется:

Кровь куда брызнула –

мята запахла. Тело где рухнуло – цветут там розы.

То есть акцентируется не столько трагический финал, сколько сама жизнь. Для того и брызнула кровь, чтобы снова запахла мята, а тело пало на землю, чтобы вновь благоухали розы,

Верный родной традиции, наш художник создал свой лирический цикл из 36 гравюр-баллад.

«Вечно живые» как бы распадаются на несколько частей. Первая – преимущественно героически-трагическая, во второй путем реминисценций и ассоциаций возникает тема младенчества, материнства, семьи, а в третьей- – тема обретенного в битвах мира и долгожданной Победы. В каждой гравюре два плана. Внизу на черной земле лежит павший воин. Белая линия обвода создает впечатление, будто лунный и звездный свет насквозь пронизал Землю. Мысль автора ясна: вечно живет в памяти Земли и людей тот, кто отстоял Землю и Человека. А на верхней половине – трагические и героические картины войны, эпизоды из детства, сцены у домашнего очага. Вот сцена атаки и гибели воина: окаменевшие в необычайном напряжении лица солдат, волевой рельеф их мускулов. Вот перед нами трагические фигуры за колючей проволокой концлагерей, судороги женщин среди пылающих городов и сел, извечная тема материнства, решаемая в необычной обстановке войны. В героически-трагических сценах черна не только земля, но и ночное поднебесье, осеняющее и павшего, и его детство, и его семейный крут, и всю его жизнь; Этим подчеркивается настроение, которое во время войны грозовой тучей окутывало все наше бытие. И белая контурная линия как бы высвечивает человеческие фигуры, деревья, птиц, тучи – словно блуждают по земле тени замученных, обездоленных, бездомных.

Но трагическая мелодия резца сразу нее начинает преображаться, как только художник переходит к теме Мира, пробуждающейся жизни. Меняется освещение, озарение фигур и всего рисунка. Ночь подходит к концу, угасают луна и звезды, и теперь уже выступает иной свет – серебрянотрепетной зари мира, первого золотистого солнечного луча. Обрисованные полоской зари и восхода, фигуры младенца, матери, всех сохранивших жизнь искрятся счастьем, радостью» песней. Минор уступает место мажору возрождения.

Касаясь военной тематики, художник еще раз должен был вернуться к своей постоянной теме материнства. Не мог он обойти молчанием трагического реализма войны – матери, лишившейся сына, подруги воина, ждущей появления новой крохотной жизни. Но возвращается он к этой теме в еще более глубоких и драматичных аспектах. Неизбежен мотив материнства и в теме завоеванного мирного бытия. Ведь материнство – это возвращение жизни и радости, животворное воскрешение. И здесь художник порадовал нас двумя работами особенной яркости. Одна символизирует поцелуй – сердечный трепет, радостное предвестие будущей жизни. И не случайно избранное решение – поднимающаяся кверху вертикаль. Другая работа сведена к треугольнику матери, отца и младенца. В новой поэтической трактовке тема эта звучит патетической мелодией.

В заключительной части цикла по небу летит фигура, символизирующая мир или даже всю жизнь в целом.

Таким акцентом и завершается глубоко гуманистический цикл «Вечно живые», напоминающий, какую нелегкую борьбу приходится вести на Земле Добру, Правде, Красоте. Но борьба эта все равно завершается победой человечности. Литовский советский художник создал чудесный гимн в честь Торжества Человека.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.