Планета и мы

Можно привести много примеров по нашей стране, показывающих, что даже на крупных химических предприятиях, деятельность которых особенно неблагоприятно сказывается на окружающей природной среде, удается успешно бороться с вредными отходами и выбросами в атмосферу.

О возможностях общества оградить природу от губительных для нее отходов промышленного производства говорят не только ученые, но и специалисты-практики, работающие в самых различных отраслях народного хозяйства.

Конечно, если пассивно выжидать, к чему приведет потребительское отношение к природе, можно рано или поздно оказаться и перед угрозой непоправимых последствий.

— Значит, вы сторонник активного вмешательства в «дела природы»?

— Да. Но при этом обязательно добавьте — разумного. До недавнего времени наше вмешательство носило односторонний характер. Наши отношения с природой во многом строились на одном только противоборстве. Мы придерживались своей достаточно узкой выгоды, не особенно заботясь об интересах природы. Теперь же очевидно, что интересы природы — это и наши интересы и мы обязаны думать о них постоянно, чтобы ненароком не срубить под собой сук...

Позиция «невмешательства», из каких бы гуманных соображений ни исходили ее сторонники, кажется мне недостаточно убедительной по той простой причине, что нельзя игнорировать реальное положение вещей: хотим мы или не хотим, мы все равно чрезвычайно активно вмешиваемся в жизнь природь, вмешиваемся столько, сколько существуем сами. Этот процесс остановить нельзя, но взять под контроль можно и необходимо. Только тогда этим процессом можно управлять.

Нас подчас сдерживает инертность прежних взглядов на природу, сформировавшихся в прошлом, когда человек еще не был так мощно вооружен технически. Проявления этой инертности иногда приобретают, ну, если хотите, даже комический оттенок... Скажем, в некоторых учебниках по физической географии нашей страны — я имею в виду современные учебники, по которым сейчас занимаются школьники и студенты, — пишется, что на юге России простираются обширные ковыльные степи. Между тем в качестве воспоминания, оставшегося от «обширных ковыльных степей», существуют в лучшем случае узкие полоски межи и заповедники: давно эти стели распаханы и структура этих географических районов уже совсем иная...

Академик И. П. Герасимов ввел термин «конструктивная география», который, на мой взгляд, очень точно выражает тенденцию разумных преобразований в природной среде.

— Константин Константинович, уже из того, что вы сказали, можно сделать рабочий вывод, что основные угрозы природной среде несет развитие технической цивилизации.

— Да, основные проблемы, которые сейчас стоят перед нами, вызваны именно этим явлением. В «чистой» природе столь быстрые и резкие изменения я планетарном масштабе не происходят. Для жизни природы несколько десятилетий — почти неуловимое мгновение; предоставленная сама себе, она изменяется очень медленно, я говорю «медленно» только в сравнении с темпами нынешней технической экспансии.

— В связи с этим уточнением, можно ли полагать, что совершенствование технологических процессов на производстве одновременно явится и защитной мерой по охране природы?

— Думаю, что так и будет. Ведь совершенствование технологии подразумевает комплексное использование сырья, уменьшение вредных отходов, многократное циклическое использование для промышленных нужд одного и того же объема воды. Закрытые циклы сейчас интенсивно внедряются на крупнейших предприятиях страны.

— Очевидно, в ближайшем будущем появится совершенно новая профессиональная группа, состоящая из специалистов самого широкого профиля, назначение которых, вероятно, будет состоять в том, чтобы играть роль «регулятора взаимоотношений» между обществом и природой. Ведь трудно или просто невозможно решать такую задачу, основываясь на одной только моральной готовности?

— Безусловно, одного только энтузиазма в таком деле мало. Такая работа требует долговременных объединенных усилий специалистов, освоения огромных капиталовложений и, конечно, разработанной теоретической основы. Все это — и можно предположить, не только это — приведет к созданию той профессиональной среды, о которой вы говорите.

Но нельзя недооценивать и всеобщую заинтересованность. Это — отрадное явление. Такая заинтересованность в значительной мере ускоряет и процесс необходимой нам профессионализации.

— Константин Константинович, вы упомянули о том, что условно проблемы, нас интересующие, можно разделить на районные и планетарные. Какие наиболее важные районные проблемы ждут своего решения? Можно ли очертить «очаги тревоги»?

— Говоря об «очагах тревоги», мы можем перевести наш разговор в сферу эмоций, между тем как районные проблемы определены уже достаточно четко.

Я разделяю точку зрения тех ученых, которые считают, что районный аспект для нашей страны необходим. На обширной территории нашей страны условия природной среды распределены исключительно неравномерно. Например, у нас избыток вод на европейском и сибирском Севере и нехватка на юге, в Казахстане и Средней Азии. Другими словами, избыток воды там, где она пока меньше всего нужна человеку, или там, где находятся самые малонаселенные районы, и нехватка в тех районах, где в значительной мере вырабатывается материальная основа общества. Вот несколько проблем, требующих наиболее полного географического и экономического прогноза переброска вод с европейского Севера на юг, переброска речных вод Западной Сибири в Среднюю Азию, создание оптимального уровня Каспийского моря, сохранение Байкала, прогноз будущего природной среды Дальнего Востока, изменение среды Ледовитого океана.

Проблемы не новые. Некоторые из них десятилетиями не сходят с повестки дня, интерес к ним носит своеобразный цикличный характер. Это можно сказать и о вопросе использования сибирской воды в Средней Азии и об оптимальном уровне Каспийского моря.

Однако единого мнения среди ученых нет и по сей день. Больше того, известны примеры, когда сторонники одной точки зрения спустя, годы меняли свое мнение на прямо противоположное. Это касается переброски сибирских вод и других столь же больших преобразований. Объясняется это тем, что наука до сих пор не располагает достаточно убедительными прогнозами, чтобы можно было предвидеть основные последствия подобных изменений в географической среде. Например, падение уровня Каспийского моря — процесс нежелательный, поскольку губит рыбу, затрудняет судоходство и эксплуатацию портов, но в то же время облегчает добычу нефти. Но даже если вопрос о Каспии, с учетом всех возможных тенденций, наиболее изучен и можно определить оптимальный уровень, то поддерживать этот уровень можно все равно только за счет переброски вод с европейского Севера через волжский бассейн. Так что районные проблемы, как правило, имеют далеко не районные масштабы...