В столовой сидел Вася Недильский, болтал ногами в «шортиках» и по своему обыкновению скороговоркой объяснялся с поварихой:
— Валя, давай полпервого и два вторых. Слушай, Валя, а у меня завтра выходной, и у тебя выходной. А? Соображаешь? Ой, Валя, а что это ты на второе картошку без мьяса дала? Я люблю мьясо. А ты, Валя, что любишь?
— Вася, ты почему не уехал? — спросил Китаев. — Твоя вахта давно дома чаи гоняет и телевизор смотрит.
— Понимаете, Виктор Васильевич, у Мухарметова сын заболел...
«Сорок семь дней, уже все понимает, улыбается...» — вспомнил Китаев восторженный голос Мухарметова.
Свет погас внезапно, и поначалу Китаев решил, что перегорела лампа. Но тут же услышал топот, возбужденные голоса.
— Ну, лопух! — страшно ругался Сухорукое.
— Нет, просто дубина, — возражал Леня Прохоров, электрик. — Хотя б он пьяный был. А то ведь нет — трезвый. Дубина!
— Что произошло? — спросил Китаев.
— Да трактор!
— Да тракторист!
— Тракторист краном провод порвал.
— Предупреждали его...
— Теперь все пять буровых без света.
Сухорукое подошел к рации.
— Забава-три вызывает Забаву! Забава-три вызывает Забаву!
С этими тракторами всегда что-нибудь не так. Была однажды просто прелестная история. Захотелось какому-то бульдозеристу кедровыми орешками полакомиться. Сковырнул он кедр бульдозером — да прямо на провода. Все буровые, ДНС (дожимная насосная станция) на три часа без энергии. Потом этого гурмана нашли, присудили к штрафу...
— Часа четыре стоять, не меньше...
— А может, на аварийном питании попробуем, — предложил Прохоров.
— Потянет?
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.