– Ох, господи! – вздохнула Вера. – Его и нынче все любят. Надо же, какой молодой, красивый... Слышите, какая у него песня? Плакать хочется. – И вдруг спросила: – А кто теперь самый главный поэт?

– Ну, на это не просто ответить, – пораженный ее вопросом, неопределенно отозвался он. – Будущее покажет...

Игорю было хорошо с ней. Кроме вот этой подкупающей простоты, была в Вере мягкая, ласковая женственность. И он, глядя на нее, немного смущался, что вот станет сейчас спать на постели, которую она стелила для него своими руками, что они, незнакомые, в сущности, люди, сидят одни, ночью, в чужой каюте, и она тоже смущается, лишний раз боится поднять теплые свои глаза. Ему подумалось, что ей, единственной на судне девушке, нелегко, должно быть, отбиваться от грубых рук моряков; он жалел ее, не понимая, зачем она работает на такой неженской работе, когда могла бы жить, как и другие, спокойно на берегу, поступить в какое-нибудь учреждение, учиться...

– Только бы шторма не было, – сказала, уходя, Вера. – Пронесло бы хоть, господи!

– Не будет, – успокоил ее Игорь. – Видели, какое сегодня небо? Примета верная – к полному штилю. – А сам понятия не имел о каких-то там штилях и штормах, никогда не бывал по-настоящему на море, кроме как на курортах. Просто так надо было сказать... – Спокойной ночи, Вера.

Он лег в хрупкие от крахмала простыни. Сон не шел. Плескалась за бортом вода. Потом, будто спросонья, вдруг вскрикнул в ночи «Мичуринск», чьи-то ноги пропулеметили по гулкому трапу, и опять все стихло. Лишь тонко поскуливал ветер в приотдраенном иллюминаторе, да глухо, утробно молотил дизель, слегка сотрясая корпус судна.

* * *

Резкий, как удар бича, выкрик заставил Игоря вздрогнуть.

– Эй, на «Экваторе»! Полундра!

«О, черт, выспаться не дадут!» – Игорь вскочил, откинул шторку иллюминатора и обомлел: прямо перед ним, метрах в пяти, скользил мимо высокий борт неизвестного судна с неуклюжей рубкой и покосившимися леерами.

– Бабай, принимай концы! – рявкнул наверху чей-то голос. – Салам аллейкум!

И в тот же миг на палубе судна появился, будто из восточной сказки, высокий, худой старик с вислыми усами и в чалме. У ног его вертелся, кружил, заигрывая, черный щенок. Старик проворно, с завидной ловкостью подхватил швартовый конец, накинул его на кнехт и по-восточному прижал руки к груди:

– Аллейкум салам!

Игорь спешно оделся, выскочил наверх. Еще не совсем развиднелось, все путалось еще в зыбкой темноте, и лишь палуба пришвартовавшегося «Мичуринска» была залита электрическим светом. Ребята плотно окружили Бабая, он улыбался им узкоскулым древним лицом, держа на руках своего щенка, радовался встрече; и было как-то странно и жутковато глядеть и на него, и на заброшенное судно «Экватор», вместо пирса стоящее на мертвом приколе, и на дикий непроницаемый берег, пропадающий в сизой мгле.

«Вот она, таровая база, – подумал Игорь, с удивлением оглядываясь вокруг. – Забытая богом земля. Конец света...»

А на палубу «Экватора» уже высыпало все местное население – человек шесть-семь: молодой парень в соломенной шляпе и тельняшке, несколько женщин с раскосыми глазами. Даже заспанный шестилетний малыш вышел на такую встречу; он тут же забрал у Бабая щенка и, прижав его, с каким-то радостным удивлением наблюдал за тем, что происходило кругом.

Поговорили, обменялись куревом, новостями – и за работу. На берегу затараторил движок, широкая лента транспортера поползла с «Экватора» в темноту, вспыхнули вдоль нее лампочки, наполнились, налились дрожащим, неверным светом, и сразу стало видно несметное количество ящиков, уложенных в несколько этажей на песке. Затхлый, никогда, должно быть, не выветривающийся запах прелой рыбы стоял над берегом.

Уже крутились на судне лебедки. Пробегали мимо Игоря матросы, обжигали его колючими взглядами: их раздражала его нейлоновая белая рубашка, черный галстук, начищенные до блеска ботинки. Нелепо выглядел он в этой суматохе, и не по себе ему было от этого, хотелось исчезнуть с глаз долой, раствориться, пропасть.

– Эй, лектор! Не вертитесь под ногами, идите в каюту! – крикнул из рубки капитан Косицын. – Боцман, всех до единого на транспортер! Чтобы ни одни руки не пропали!

– Господи, сейчас начнется! – Рядом с Игорем стояла горничная Вера. – С ума можно сойти от этой тары.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.