– Это мои дочери, у меня их восемь...
Вскоре одна из них, Настенька, стала женой Алексеева. По островному обычаю подарили молодым самовар. И квартиру дали. С паровым отоплением и ванной, обыкновенную по нынешним временам квартиру в селе Никольском.
Одну зиму Алексеев работал управляющим отделением зверокомбината на острове Медном, в старинном селе Преображенском. Настенька работала в магазине. Известно, у промысловиков зимой свободного времени много. Заработанных за лето денег тоже хватает. В расчете на это районное начальство по торговой части не скупилось на спиртное, за счет чего перевыполняло план.
Алексеев, пользуясь правами заведующего и тем, что они с Настенькой не чужие, отказался принимать такое количество водки. На него нажимали, на него жаловались. Престиж рыбкоопа подрывает, доходы не те!
– А вы завозите побольше товаров. У людей водятся деньги. Они купили бы дорогие ружья, ковры, модную одежду, – не сдавался управляющий.
Партийные органы поддержали его, в Преображенском магазине появились невиданные дотоле ходкие товары.
...Село занесла снегами зима. Бушевал океан. Остров был оторван от всего мира. Но зверобои промышляли песца, женщины выделывали шкуры – работы на всех хватало. А вечерами управляющий и за ним все жители Преображенского сходились в клубе. На Медном появилась художественная самодеятельность! Алеуты очень музыкальны, они охотно поют и свои старинные песни и новую – слова ее так близки сердцу Алексеева: «Я гляжу в необъятный простор. Предо мною скалистые горы... Командоры мои, Командоры...»
* * *
На спине парня устроился огромный рюкзак. Давно не стриженные седые кудри вылезали из-под маленькой шляпы. Шевелюра делала его малолицым. Он шел согнувшись и низко опустив голову. Скользнул отсутствующими глазами по моему окну, по мне, не узнав, пошел дальше.
Хорошо, что не узнал. С кем, с кем, а уж с ним-то встречаться не хотелось. Несколько лет назад мы работали в одной газете. Однажды он поехал на Командоры, пробыл месяц и не выдал ни строчки.
– Пишем, пишем, а что толку! Я решил бросить газету. Буду заниматься котиками, – сказал он.
Биолог по образованию, был он принят младшим научным сотрудником в Тихоокеанский институт рыболовства и океанографии. Большую часть года стал пропадать на островах.
Мы, газетчики, оскорбившись за нашу профессию, перестали с ним знаться. Но в селе, как на корабле, трудно разминуться. Я знал, что мы встретимся.
В столовой он с легкой улыбкой подошел ко мне.
– Приветствую прессу.
– Здорово, Федор, – ответил я без энтузиазма.
– В гости не приглашаешь!
Я пожал неопределенно плечами.
– Но, может, все-таки посидим часок!
Видно, ему необходима была эта встреча. Может, он хотел быть наконец-то понятым.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.