* * *
Представители новых славянских течений в поэзии шумно поддерживали докладчика.
– Приветствуем новое черноземное слово, – весело сказал один из них, подходя к кафедре, – приветствую полевой язык лесов родины. Была собака – убил собаку. Гордое слово. Довольно тянуться за Западом. Еще бы смелее надо:
Ах, ты, гой еси, собака. Я тебя убил!
– Это верно, – согласился докладчик.
– Еще бы, – усмехнулся черноземный поэт и, сходя с кафедры, добавил черноземным тенорком: – Волга-матка широка, размахнись моя рука. Мне докладчик нипочем: можно в ухо кирпичом.
* * *
В конце прений попросил слова какой-то сухонький человечек, от которого так пахло ежемесячными журналами, что дамы около него быстро менялись местами с сознательными студентами.
– Ничего не имею добавить, – быстро заговорил он, – ничего, извините, не имею. Украдено стихотвореньице-то!
У Пушкина прямо:
Зима, крестьянин торжествуя, Плетется рысью, чуть почуя.
– У меня же ни крестьянина нет и не плетется никто, – горько посмотрел на председателя докладчик.
– Долго ли по нашему времени зиму собакой заменить, а рысь–мясом!
Почувствовав себя удовлетворенным, оратор сошел с кафедры.
– Голосовать?
– Голосуйте.
Выразили порицание австрийской литературе.
* * *
На другой день газеты поместили подробные отчеты о докладе и прениях.
«Восходящий светил прив.-доц. Крысицын сделал неизданный доклад о новом стихотворении, приписываемом перу автора. Помещаем неизданные строки (опуская подробности):
В 12-м номере читайте о «последнем поэте деревни» Сергее Есенине, о судьбе великой княгини Ольги Александровны Романовой, о трагической судьбе Александра Радищева, о близкой подруге Пушкина и Лермонтова Софье Николаевне Карамзиной о жизни и творчестве замечательного актера Георгия Милляра, новый детектив Георгия Ланского «Синий лед» и многое другое.