Каждый, кто хоть однажды связывал лето с целиной, непременно чувствует на себе груз волнующих воспоминаний. Жаркого, безумно засушливого лета. Необозримой огромности степи. Долгих вечеров у костра. И ощущение чего-то очень цельного от недавней близости, причастности к большому человеческому делу заставит сердце забиться необыкновенно.

Ребята-студенты строили на целине. Строили дома, кошары, электростанции и зерносклады. Убирали сено и хлеб. Несли в степь свежесть и дерзновение своей мысли, задор, знание, культуру. Но и брали от целины, от стройки, от людей целины немалое. Обогащая, обогащались: терпением и выдержкой первостроителей. Их простотой, их непритязательностью. Постигали обыденность героического. И далекое, знакомое по книжкам с картинками, по кинокадрам не всегда и не сразу, но становилось самолично пережитым, кровным, близким. Мужали чувства. Мужало представление о своем человеческом назначении...

Целина 1962 года была для меня третьей по счету. Предыдущие две я работал там, как мы выражались, «на хлебе» и «на дороге» — убирал урожай и строил узкоколейку. И вот в шестьдесят втором, после долгого перерыва, вместе с сотнями ребят и девчат я снова взялся за лом и кайло, а в короткие минуты отдыха — за перо и блокнот.

Публикуя эти отрывки из своего целинного дневника, я изменил некоторые имена и фамилии, а иногда и названия мест действия.

8 июля

От Целинограда до места назначения ехали почти двенадцать часов. Митинг, теплая встреча с местными жителями, поспешная разгрузка инвентаря и пожитков — все это плюс дорожные неудобства взволновало до усталости. В Целинограде я выскочил из вагона первым, чтобы выбрать место для съемки митинга. У выхода с перрона меня заключили в объятия загорелые до чертиков ребята. Позже выяснил, что это были шоферы Киреевского совхоза. Они долго жали мне руку и, заметив за моими плечами ружье, доверительно сообщили: «Нет лучше охоты, чем в Киреевском» Приезжайте и нам.» Поработаете, поохотитесь».

...Колонна, развозившая наш отряд, состояла по крайней мере из сотни машин. Все кругом в кумаче, лозунгах» По приезде в Киреевский (поехал все-таки в Киреевский совхоз: охота пуще неволи!) говорил с командиром отряда Юрой Полехо.

— Как складывается обстановка в совхозе?

Ю. Полехо: — Нас очень хорошо встретили местные руководители... Я-то в основном беспокоился насчет жилья. Теперь, когда отряд расселен в общежитии, отпала необходимость ставить палатки.

— Чем придется заниматься ребятам?

Ю. Полехо: — Работы хватит. В главной усадьбе совхоза нужно построить баню, отделать общежитие. На строительных работах по преимуществу будут заняты ребята, на отделочных — девочки. Часть отряда поедет на зимовки совхоза. Одна расположена в семи, другая — в пятнадцати километрах от усадьбы. Там руками бойцов отряда и будет наново сооружена кошара (зимнее помещение для овец) и жилье для пастухов и обслуживающего персонала. Предполагается строительство зерносклада на три тысячи тонн...

Встретил Димку Мозжухина, познакомился с ним еще в поезде. Произвел он тогда на меня довольно посредственное впечатление: худущий, вялый. «Нытик»?

Сейчас спрашиваю:

— Ну как, Дима, делишки? Он на меня посмотрел грустно:

— Нормально, надо полагать... Вам впечатления нужны?

Димка оказался прекрасным рассказчиком. Я, как мог, записал его первые впечатления.

«По дороге из Москвы видел в штабном вагоне «боевой листок». Он был посвящен ответам на один вопрос: какой ты представляешь себе целину? Разное там писали и рисовали. Девчонка у палатки смотрится в трюмо, а вокруг голая степь... Парень опоясан патронташем и обвешан утками... Простодушный глядит в небо на четыре ярких солнца...

А уж если серьезно говорить, никто из нас толком не знал, какая она, целина, хотя и много о ней читали. Причина, сами понимаете, уважительная: впервые сюда ехали...

Когда сели на вокзале в машины, шофер уверяет:

— Недалеко это, ребята, ей-богу, рукой подать. — И на часы смотрит. — Сейчас восемь утра? В восемь вечера там будем.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.