Он всем нам желал добра. Разговаривал он всегда спокойно, чуть царапая собеседника высоким осипшим голосом. Ко мне он тоже был снисходителен и терпелив. Но я очень боялась этого человека. Я работала техническим секретарем. И когда приносила ему книгу приказов, в которой должна была остаться его неразборчивая подпись, он слегка морщился и открывал книгу нехотя и очень осторожно, как ящик с затхлой крупой, боясь, что оттуда выскочит мышь.

Чтобы один приказ нельзя было спутать с другим, их разделяли параграфы. А они-то как раз и были моей ахиллесовой пятой. У меня никак не получалась эта виртуозная линия. Внешне книга приказов была очень красива, обернутая в блестящую синюю бумагу. Внутри пестрела параграфами-уродцами, от которых и портилось настроение у нашего шефа. Поэтому сотрудники редакции просили меня не заходить к главному редактору, пока они не уладят свои личные и общественные дела.

Каждый раз, когда раздавался звонок из его кабинета, я шла волнуясь, размышляя о недолговечном человеческом терпении, предчувствуя неприятный, но справедливый разговор.

Я вошла в кабинет, когда редактор двигался в противоположном направлении от меня, показывая мне свою широкую сутулую спину. Он сказал:

— Мы взяли тебя в редакцию не для того, чтобы ты навсегда осталась техническим секретарем. Ты должна расти. Я еще не успела рассказать, что наш редактор выступал как бы в роли садовода, мечтая вырастить прекрасный, но вместе с тем естественный сад.

— Мы решили послать тебя в командировку, — проговорил редактор. И резко повернулся, желая посмотреть, какое впечатление это произведет на меня.

Вероятно, на моем лице отразился испуг. И, вероятно, редактор ждал именно этого эффекта.

Полгода назад я принесла свой первый рассказ в редакцию.

Вскоре меня пригласил главный редактор. Он сказал мне, что рассказ может быть напечатан, если, разумеется, я сумею довести его до кондиции. Он щедро подсказал несколько вариантов и посоветовал пойти к его другу-писателю. И тут же позвонил ему по телефону.

Писатель терпеливо и тщательно «прошелся» по моему рассказу, оставив мне массу ценных замечаний, которые были полярны замечаниям главного редактора.

Я была принята в штат, но, к счастью, не литсотрудником с месячным испытательным сроком, а техническим секретарем с оговоркой, не отмеченной в приказе, что должна расти.

Я хотела напомнить редактору, что еще совсем недавно работала на заводе, а сейчас учусь всего-навсего в восьмом классе вечерней школы. И потом, что может написать человек, который даже не умеет выводить параграфы?

Но я еле сдержалась, чтобы не крикнуть: я мечтаю поехать в командировку, я даже не смею об этом мечтать.

Редактор прочел мои мысли без особого труда и напряжения, как обычно читают плакаты.

— Главное, не надо бояться, — сказал он. — Не скрою, если очерк удастся, он будет напечатан в альманахе, где примут участие наши маститые писатели. Так вот, этот сборник будет, так сказать, пчелиный, — продолжал редактор, наслаждаясь моей растерянностью. — Крылатые спутники человека очень своеобразны и интересны. Что ты знаешь о пчелах?

«Ровным счетом ничего», — должна была ответить я честно. Но я сказала, что знаю и давным-давно ими интересуюсь. Но тут же страшно испугалась, боясь, что редактор начнет меня экзаменовать.

Редактор был прирожденный экзаменатор. Он мечтал нас сделать эрудитами. И поэтому неожиданно приглашал к себе в кабинет, где начиналась нудная процедура вопросов с его стороны и далеко не всегда вразумительных ответов с нашей.

Сейчас я понимала, что командировка — это экзамен главного редактора. А чувствовать себя подопытным кроликом было не совсем приятно.

Впервые я написала приказ на себя: отправляюсь в такой-то район, сроком на такой-то срок. Редактор молча подписал приказ, не обратив никакого внимания на параграфы.

По совету редактора позвонила в райзо, чтобы меня встретил главный пчеловод.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• …
• 11
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.