— Вы кто по национальности? — спросил я Слонова. — На грузина не похожи, на армянина — тоже. Я несколько лет служил на Кавказе, пригляделся. Из горцев, наверное?

— Осетин, товарищ командующий, — ответил Слонов.

— Вот как! — удивился я и чуть было не сказал, что отец моей покойной жены тоже был осетином. И уже к Свитенко: — Соберите летчиков и дайте карту.

Когда летчики собрались, я объяснил им, что полетят они по приказу Ворошилова, указал район и цель штурмовки, а потом коротко сообщил, как трудно приходится нашей пехоте под Красным Селом, напомнил, что Ленинград лишился последнего железнодорожного сообщения со страной, что город готовится к уличным боям.

— Положение, сами понимаете, очень тяжелое, — сказал я в заключение. — Но в Ленинграде враг никогда не будет. Во всяком случае, не должен быть. И это зависит только от нас с вами, от того, как мы будем бить противника. Сражаетесь вы стойко и умело, но сейчас нужно выкладывать все, что есть у каждого, переступать через невозможное. Ресурсы у врага не бесконечные, путь к Ленинграду обошелся ему дорого, и рано или поздно, но он выдохнется. А теперь — по машинам!

Через несколько минут взревели моторы, и «Чайки», покачиваясь на неровностях почвы, одна за другой покатили на взлет. Их было восемь.

Прошло что-то около часа. Вдали с южной стороны раздался рокот. Он приближался, усиливался, и вот низко над землей появились темные точки.

Когда ведущий коснулся земли шасси, кто-то из техников медленно и удивленно произнес:

— Бати-то нет!

Я понял, что он имеет в виду Свитенко. Во время войны среди летчиков было очень распространено называть любимых командиров «батей».

— И Алибека! — почти тут же воскликнул другой техник.

Я стал считать. Действительно, двоих не было. «Вот тебе и «со щитом»!» — подумал с горечью.

О выполнении боевого задания доложил заместитель командира эскадрильи. Вражеская колонна была разгромлена. Но летчики вовсе не радовались своему успеху: потеря двух товарищей сильно опечалила всех.

— Эх, как же теперь без бати, — сказал кто-то.

Я, как мог, утешил летчиков: рано еще считать Свитенко и Слонова погибшими, надо подождать, может, их только подбили, и они где-нибудь приземлились.

Подождав полчаса, уехал в Ленинград. Так расстроился, что даже забыл поблагодарить летчиков. Вернувшись в город, по телефону доложил Ворошилову о разгроме вражеской колонны. О не вернувшихся с боевого задания умолчал: в душе все еще жила надежда на благополучный исход. Поддерживало меня в моей надежде то соображение, что если бы Свитенко и Слонова сбили, то самолеты их врезались бы в землю и взорвались либо загорелись, и кто-нибудь из летчиков наверняка заметил бы это.

Предчувствие не обмануло меня. Приблизительно через час после моего возвращения зазвонил телефон. Снял трубку и узнал голос командующего ВВС Краснознаменного Балтийского флота генерала М. И. Самохина. Он сообщил, что на одном из их аэродромов приземлилась «Чайка» с человеком на плоскости.

— Это кто-то из ваших, Александр Александрович, — добавил Самохин.

Я сразу подумал о Свитенко и Слонове и так обрадовался, что в первый момент не придал детали «с человеком на плоскости» никакого значения. Лишь немного погодя встревожился: не ослышался ли? Не напутал ли Самохин? Уж очень невероятен был сам факт. Но тут же мне вспомнился аналогичный случай, происшедший в финскую кампанию, когда я был начальником штаба ВВС округа. Тогда один ленинградский летчик спас другого таким же способом, посадив его на крыло своей машины.

Вечером узнал все подробности спасения Николая Свитенко. Вот как это произошло.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.