— Где это? — наконец произнес Ворошилов.

Командир пальцем указал на карте какой-то район.

Командующий подозвал меня и, очертив карандашом пространство между селами Губаницы и Клопицы, что севернее железной дороги Таллин — Ленинград, сказал:

— Вот от станции Волосово на Красное Село движется крупная моторизованная колонна немцев. Только что разведка установила. Вероятно, противник подбрасывает резервы. Там танки и мотопехота. Обнаглели до того, что двигаются совершенно открыто! А под Красным у нас ополченцы, да и те измотаны в боях, понесли большие потери. Надо немедленно помочь им, ударить авиацией так, чтобы и мокрого места не осталось, Кто сделает это лучше всего?

Я, не задумываясь, назвал капитана Николая Свитенко — опытного и смелого мастера штурмовых ударов. Когда требовалось выполнить какое-нибудь очень трудное и ответственное боевое задание, всегда посылали эскадрилью Свитенко, входившую в состав 7-го штурмового авиаполка.

— А как погода, не помешает? — спросил маршал.

— Капитан Свитенко только в туман не летает, товарищ маршал.

— Тогда действуйте, товарищ Новиков. — И Ворошилов кивком головы отпустил меня. — Надо помочь пехоте, надо.

Через несколько минут я ехал по Выборгскому шоссе на аэродром, где сидела эскадрилья Свитенко. Чтобы подчеркнуть важность задания и настроить летчиков на его отличное выполнение, я решил сам поставить штурмовикам боевую задачу и заодно подробно объяснить обстановку на указанном участке фронта.

Шофер Холодов, возивший меня еще в финскую кампанию, человек молчаливый и внешним обликом и характером своим чем-то напоминавший мне моего дядю Ивана Ивановича, ушедшего еще юношей из деревни на заработки в Питер и ставшего настоящим пролетарием (всю жизнь он проработал кузнецом), гнал «ЗИС» на предельной скорости. Но я подгонял его: хоть и опытные летчики у Свитенко, но в пути всякое может произойти, например, встреча с немецкими истребителями, или штурмовики не сразу найдут цель. Колонна к тому времени может достичь передовой и в зависимости от поставленной задачи либо развернется в боевые порядки, либо рассредоточится. Тогда эффект от штурмового удара резко снизится. Надо бить, пока враг в походных порядках и движется компактной массой. Конечно, в этом случае к нему труднее прорваться. Гитлеровцы, за два месяца основательно испытавшие на себе силу наших ударов с воздуха, стали умнее и не столь, как прежде, самоуверенными — начали прикрывать свои колонны большим количеством противовоздушных средств. Но я был уверен: Свитенко прорвется к колонне, лишь бы видимость совсем не ухудшилась.

Вот и аэродром, замаскированные капониры, в них — «Чайки». На поле свежие следы разрывов, бомб. Видимо, недавно здесь побывали гитлеровцы. Но ничего не горит, не дымит — стало быть, все обошлось благополучно.

«ЗИС» уже заметили, и не успел он подкатить к КП, как навстречу нам из землянки вышел Свитенко. Чуть выше среднего роста, поджарый, с полноватым лицом, в шлеме с завернутыми ушами, широкими очками.

— Только что из боя? — спросил я.

— Пришлось, товарищ командующий, подраться, — ответил Свитенко. — Они все клюют и клюют «ас.

— Не нравимся мы фрицам, товарищ генерал, — раздался из-за спины Свитенко чей-то голос.

Я поднял глаза. За спиной комэска возвышался молодой летчик с характерным лицом кавказца.

— Мой ведомый, товарищ командующий, — тотчас пояснил Свитенко. — Младший лейтенант Алибек Слонов.

— Давно в звене? — поинтересовался я.

— Да не очень, если мерить мирным временем. Но на войне иные масштабы и иные мерки. Так, младший лейтенант?

— Так, товарищ капитан, — согласился Слонов. — А под Ленинградом и вовсе свои особенные мерки.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.