Отречение Саньки-короля

В первые же дни Сашка отправился к Михалевичу.

— Чем думаешь заняться?

На Сашку из-под толстых стекол смотрели знакомые добрые глаза.

— Работать буду. Учиться. В десятом, я уже узнал — в. Москве есть заочная средняя школа...

— А где работать хочешь7

— Да, наверное, пойду грузчиком на мелькомбинат...

— Справишься? Там ведь не соскучишься... Сашка усмехнулся:

— Кое-чему за эти годы научился...

— Ну смотри, если что — ко мне. Телефон записал?

И Михалевич крепко пожал бугристую Сашкину ладонь.

Побежали дни. Назаров работал в одной из лучших бригад комбината. Ребята подобрались сильные, сноровистые и неразговорчивые. Сашке это нравилось: не любил он болтливых. Им завидовали: уж больно много зарабатывали. И невдомек было судачившим, что не за крупным кушем гнались ребята. Просто не умели они работать иначе. Уж коли делать, то с полной отдачей, а главное, красиво. Ну кому, скажите, нужно, чтобы мешки лежали один к одному, как семечки в подсолнухе? Их ведь вот-вот увезут, и ни к чему подходить, поправлять... Но они не могли по-другому. И Сашка, вначале чуть растерявшийся, вскоре научился точно на плечо брать огромный мешок и одним движением руки и корпуса забрасывать его на самый верх все растущей «стены».

А вечерами — учебники, тетрадки. А вечерами — бесконечные споры «за жизнь» с Колькой и Славкой, физиком и инженером, приятелями еще со двора.

Как-то он сидел у них, рассуждая на свою излюбленную тему — о смысле жизни.

И вдруг Славка сказал:

— Брось философствовать! Словеса все это... Хочешь, я познакомлю тебя с одним парнем, Женей Павловским? Отличный человеческий экземпляр!

— Спрашиваешь!

Настроение у Сашки было отличное.

И вдруг открылась дверь и вошел сосед — Борька, огромный, студнеобразный, с колодой новеньких карт в руке.

— Перекинемся в очко?

Ребята безразлично взглянули на него, и Борька, не получив ответа, начал тасовать колоду.