– Сэр, я бы мог сказать об этом...

– Простите меня, Мередит. Вы же знаете, как я нервничаю. Скажите мне, как, по-вашему, что это все значит?

– Я бы сказал так, сэр. Я работаю у мистера Гроппера вот уже восемь лет. Я знаю его лучше, чем себя. Не мудрено, потому что сам себя увольнять я не собираюсь. Гроппер же может это сделать в любую минуту. А двести долларов в неделю на улице не валяются. С тех пор, как стало известно о его болезни, я никогда не видел его таким оживленным.

– Хорошо, Мередит. Благодарю вас. Как только я получу деньги, можете не сомневаться, я выполню наш уговор. Тридцать тысяч будут ваши. Если, конечно, меня не проведут за нос. Но я не филантроп. Кроме меня, у Гроппера нет ни одного наследника, и если старик вздумает выкинуть какую-нибудь штуку». Следите за ним в оба, Мередит. Профессор Клей сказал мне, что нет и одного шанса из тысячи, что старик протянет больше двух месяцев... До свидания, Мередит. Жду ваших звонков.

Блез Мередит молча кивнул и вышел. Если бы Кроуфорд мог, думал он, он бы придушил старика собственными руками. В том, разумеется, случае, если бы был уверен в завещании.

Патрик Кроуфорд добрил вторую щеку, втер в кожу немного лосьона, вставил в рот сигарету и затянулся. Что задумал старик? Что за странная поездка? И это возбуждение? Дядюшка никогда не испытывал к нему особой любви, последний раз они виделись три года назад, и старик наотрез отказался одолжить ему каких-нибудь десять тысяч. Скупая скотина. Хорошо, что ему пришло в голову подкупить этого Мередита. По крайней мере, он в курсе того, что происходит в Риверглейде. Конечно, Гроппер не из тех людей, что завещают свои деньги на благотворительность, а он, сын его покойной сестры, единственный прямой наследник. Старый болван, правда, несколько раз говорил, что мне следовало бы бросить литературу и заняться делом...

Сигарета погасла, и Кроуфорду не хотелось вставать, чтобы протянуть руку за зажигалкой. Он с отвращением бросил окурок в угол.

Но что все-таки значит эта поездка? Внезапно в голове у него промелькнула тревожная мысль, и он покрылся холодной испариной. А что если эти два типа – врачи? Что если они вылечат Гроппера? Конечно, профессор Клей уверен в опухоли, как в себе. Говорит, что ни операция, ни любое из известных средств не могло бы даже оттянуть смерть. Но кто знает! Может быть, все-таки у этих типов есть какой-нибудь новый препарат?

Патрик Кроуфорд вскочил и принялся шагать по комнате. Как он сразу не понял? У этих Двух с ранчо нет патента, отсюда вся секретность. Они не врачи, они ученые. Открыли какой-нибудь чудодейственный препарат и решили пока что схватить основательный куш. Без проверки, без официального разрешения. А чем они рискуют? Кто знает, что они лечили его? А если поможет? Черт возьми, он уже полгода живет в долг, рассчитывая на наследство. Нет, нет, рисковать нельзя. Сорок миллионов долларов не та сумма, которой можно рисковать. Наверняка Гроппер снова поедет туда.

Куда задевалась эта чертова зажигалка? Кроуфорд вытащил сигарету, щелкнул зажигалкой и вдохнул пахнущий ментолом дым. Кажется, становится ясным, что нужно сделать.

Может быть, возьмете всех шестерых?

Френк Гроппер задремал только под утро. Ночь была бесконечной. Боль в животе, казалось, устроила фестиваль пыток. Она терзала, пилила, долбила. Она отступала на несколько минут, чтобы отдохнуть и снова наброситься на него. Моментами боль представлялась Гропперу живым существом, почему-то остро ненавидящим его и сладострастно, изощренно пытавшим его тело.

Когда он открыл глаза, во рту был кислый металлический вкус желчи и нрови. Если бы не сознание, что осталась лишь одна ночь, он бы нашел способ расправиться со своим притаившимся в нишках палачом. Он бы надул его, обвел вокруг пальца, как не раз делал с людьми. В кабинете, в нижнем правом ящике письменного стола, лежит маленький пистолет со звучным и элегантным Названием «Беретта». Удивительно, подумал Гроппер, смерть имеет, наверное, что-то общее с ее орудием. Выстрел из «Беретты» приносит, должно быть, смерть легкую и элегантную, как сам пистолет. Пуля из «Смит и Вессона» делает свое дело солидно и основательно. «Кольт» дает смерть деловитую и профессиональную. Судорожный вздох, два-три непроизвольных сокращения мускулов – и все. Укус пули из дамского «Браунинга» вызывает смерть коварную и мучительную...

Гроппер встряхнул головой, отгоняя мысли о смерти. Почему он должен думать о смерти в канун своего воскрешения? Финансист позвонил и начал торопливо одеваться. Предстояла поездка в Нью-Йорк, а сил было мало.

(Продолжение следует.)

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• …
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• 10

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.