Он поставил всего три фильма. Но сегодня он один из виднейших молодых режиссеров в нашем кино».

Так хотелось мне начать очерк о Георгии Данелия. Хотелось...

Но потом я вспомнила: Григорий Чухрай поставил тоже всего три фильма. Но сегодня он один из виднейших режиссеров в мировом кино.

Так что, пожалуй, дело не в магической цифре «три». Дело в стремительной динамике выдвижения таланта. Чухрай и Данелия — это не просто разные режиссеры, разные индивидуальности. Это разные поколения. Георгий Данелия — это уже другое поколение советской кинорежиссуры, пришедшее на смену Чухраю, Кулиджанову и Сегелю, Алову и Наумову, Ростоцкому и Швейцеру. Те в середине пятидесятых годов подымали целину современной темы в нашем кинематографе, несли ему бурную весну обновления после монументального холода времен культа личности. Они и наши мастера старшего поколения, как ледоколы, расчищали путь тем, кто шел за ними.

А сегодня друг и соавтор Данелия по «Сереже» Игорь Таланкин — режиссер первого советско-американского фильма «Встреча на далеком меридиане».

А сегодня я звоню Георгию Николаевичу, и мне отвечают:

— Улетел в Киргизию. Он художественный руководитель фильма. Помогает одному молодому режиссеру.

А я вспоминаю — давно ли это было,— я приходила на съемки фильма «Сережа». По полу мосфильмовского павильона, среди кабелей и фанеры, ползали двое начинающих с режиссерских курсов — Таланкин и Данелия. Ползали за своей пятилетней «звездой» Борей Бархатовым. И каждая, самая элементарная реплика оплачивалась такими «километрами» ползания, что становилось просто страшно за фильм в целом.

И никто еще не знал тогда толком ни этих «начинающих» — удивлялись только, что взялись они за такой странный и, казалось бы, неблагодарный для кинематографа материал, как эта «вещь в себе» — повесть Веры Пановой об очень маленьком мальчике по имени Сережа.

Н никто не знал тогда, выйдет что-нибудь из этого или нет. И даже тогда, когда фильм «Сережа» был принят очень хорошо и критиками и публикой, вряд ли кто-нибудь мог думать, что эти «несколько историй из жизни очень маленького мальчика» увезут Хрустальный глобус с международного фестиваля в Карловых Варах.

Сразу «начинающие» стали знаменитыми. Имена Георгия Данелия и Игоря Таланкина прочно вошли в кинословарь.

А вот теперь я спрашиваю Данелия, что заставило его и Таланкина выбрать для своего дебюта именно «Сережу». Казалось бы, это не очень характерно для наших молодых режиссеров с их острейшим стремлением к острейшим проблемам современности. Ведь история становления характера и мироощущения мальчика Сережи при всей ее тонкости и увлекательности далека на первый взгляд от этих проблем.

Так в чем же дело?

Я держу наготове авторучку.

Но Данелия, скажем прямо, не находка для журналиста. Он неразговорчив и непоэтичен. Он начисто лишен пафоса.

— Случайно. Мы хотели ставить «Продолжение легенды» Анатолия Кузнецова, и, наверно, вам, журналисту, это показалось бы более типичным для режиссеров нашего поколения. Но когда однажды мы работали над режиссерским сценарием, Таланкин вдруг спросил меня: «Слушай, а ты читал «Сережу» Пановой?» Я не читал. Таланкин дал мне тоненькую книжицу. Мы сразу позвонили в Ленинград Пановой. Она тогда с кино еще никаких дел не имела. Но сразу и охотно согласилась. Мы поехали к ней.

— А как она отнеслась к тому, что первый фильм по ее произведению будут ставить новички, дебютанты?

— Очень хорошо отнеслась. Позже, когда ей еще кто-то, маститый, кажется, на «Ленфильме», предложил экранизировать «Сережу», сна сказала: «Нет, вы знаете, я уже обещала двум молодым людям из Москвы». Фамилий наших она не помнила.

Там же, в Карловых Варах, откуда «Сережа» увез Хрустальный глобус, была показана картина тоже молодого французского режиссера Драша «В воскресенье не хоронят». Рассказана в ней трагическая и безнадежная история о том, как в большом городе встретились и полюбили друг друга негр-студент и девушка из Швеции. Но любовь, казалось бы, объединившая двоих в этом гулко-бетонном мире, оказалась призраком, обманом. Фильм был сплошным криком отчаяния.

Тогда же, после карловарского и ряда других фестивалей, где одну за другой блестящие победы одерживало молодое советское кино, на Западе во весь голос заговорили о советской «новой волне» (по образу и подобию модного в конце пятидесятых и начале шестидесятых годов течения во французском кино). Западным критикам очень хотелось представить дело так, что новое поколение советского кинематографа противостоит его «старикам» и что бурное обновление нашего кино есть только модное поветрие с Запада, не имеющее корней в нашей действительности.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.