— Да. Помоги бежать.

— Смотри в оба. Одежда будет лежать на буфере. Пройдешь поселок — и сразу в лес.

Мужчина ушел. Через некоторое время он появился снова, но уже с другой стороны. В руках у него был сверток с одеждой. Он положил его на буфер вагона. Мещеряков попросил у полицая разрешения выйти. Тот указал под вагон:

— Лезь!

Мещеряков залез под вагон. Взял одежду, быстро переоделся. В поселке он снова чуть не нарвался ва немцев. Лишь к ночи добрался до леса. Совершенно обессиленный, он долго бродил по нему, пока не встретил наконец партизан.

...А на аэродроме его ждал уже только один человек — Ульяна. Ей сказали, что он упал ва нашей территории. Летчики нашли где-то цыганку. Сказали ей:

— Погадай вон той, черной. У нее друга сбили. Только смотри, должно получиться, что он жив...

— Он жив, милая,— сказала цыганка. Семнадцатого сентября в штабе полка раздался звонок.

— Вениамин. Мещеряков жив. Вчера пробился с партизанами.

В тот же день Ульяна написала ему письмо. Я видел это письмо, сложенное на много частей и протертое на сгибах так, что невозможно разобрать написанное: «Веночка! Милый! Я люблю тебя. Мне все равво, какой ты. Пусть искалеченный. Я все дни верила, что ты жив!..» Они поженились уже в Польше. Полк был на отдыхе, и все гуляли на их свадьбе.

Вот еще одна характеристика Вениамина Мещерякова: «...Был взят в плен. Бежал. Прошел проверку. Снова вступил в строй. После побега из плена дрался самоотверженно, ве щадя своей жизни. Сбил четыре самолета противника, чем доказал свою преданность делу Коммунистической партии Ленина».

Свой последний, одиннадцатый, самолет Мещеряков сбил уже под Берлином. За годы войны он совершил 215 удачных боевых вылетов и был удостоен одиннадцати правительственных наград.

Но и после войны Вениамин Иванович Мещеряков ве покинул строй. Рассветы над серым беговом взлетной дорожки, строгие очертания серебристых стремительных машин, крылатые антенны локаторов...

Военная служба не баловала Мещерякова столичными городами. Сначала — Закавказье. Потом — Дальний Восток. Мещеряков уже считался асом. В любую погоду, днем и ночью поднимал он в воздух свою стремительную машину, и не было случая, чтобы не выполнил задания.

В 1958 году Вениамин Иванович заболел, и врачи запретили ему летать. Ов вернулся в родную Каширу, откуда семнадцать лет назад начал трудный путь летчика-истребителя. Но Мещеряков не собирался идти на отдых.

...Есть люди, которые органически не могут переносить чувство собственной бесполезности или неполноценности. Таков и Мещеряков. Он получил хорошую пенсию и мог заслуженно отдыхать. Но руки и душа тянулись к работе. Сначала он читал лекции по космонавтике, реактивной технике, авиации. Лекции были обстоятельные и интересные. Но одних лекций ему было мало. И он решил поступить работать на Каширский завод металлоконструкций. Неважно кем. Хотя бы даже учеником слесаря или токаря. Однако горком партии рекомендовал Мещерякова в качестве секретаря заводской партийной организации.

Парторг завода!.. В тесной кабине истребителя на многокилометровой высоте для Мещерякова все было просто и ясно. Здесь же он столкнулся с вещами, на первый взгляд непонятными и сложными. Завод ве выполнял план. Это был сложный механизм. И многие части этого механизма действовали далеко ве безупречно. Сначала Мещеряков не мог разобраться, какие именно. Ов вникал в тонкости производства, знакомился с людьми. Продукция, выпускаемая заводом — оборудование для гидроэлектростанций и основы для высоковольтных линий передач,— позарез нужна на стройках. Срывать план завода значило срывать плавы огромных масштабов!

И вот постепенно, по деталям стала вырисовываться общая картина. Главный инженер завода пьет. Начальник ведущего цеха — хапуга: выполняет «левые» заказы, а деньги кладет в собственный карман. Директор завода самоуправствует. С рабочими он был груб и властен.

Входил в цех и, если видел рабочих сидящими, кричал:

— Встать! Почему не работаете?! Уволить! И бесполезно было объяснять, что сидеть

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.