Я лежал на носилках, и у меня не выходила из головы эта женщина. Она вставала перед глазами — красивая, с гладкими волосами, туго зачесанными назад, так что исчезали на лбу мелкие морщинки. «Сука — говорил я,— дрянь». Я мог разглядеть эти морщинки. Вряд ли они появились в тот день, когда Школяр пожаловался на сердце. Она смотрела на меня красивыми улыбчивыми глазами и что-то говорила — я слышал ее чистый голос. Как она смогла окрутить умного Школяра?

Я посмотрел на Веру. По мостику, который перекинулся между нами в день свадьбы, скоро пройдет живой человек — сын с длинными волнистыми волосиками. И когда-нибудь мы ему расскажем об этом дне.

При каждом толчке Вера, уже не скрываясь, хваталась руками за живот и пыталась улыбнуться. Я ее понимал. Уж если не удается быть спокойным, надо улыбаться. Улыбка — последнее, на что можно еще рассчитывать перед тем, как заплакать. Я и сам улыбался, не знаю уж, кого обманула бы моя улыбка.

Она протянула мне руку, и я пожал ее.

— Кажется, идет снег,— пришло мне в голову.

— Да, кажется.

Лицо у нее заметно побледнело. Оно стало бледным, как вчера, когда она подбежала ко мне, а я сползал с поленницы и пробовал ртом хрустящую снежную корку. Бледное, с темными пятнами на лбу и на щеках. Машина гудела натужно. Я разбираюсь в моторах, и у меня сердце обливается кровью, когда машине тяжело. У нас плохие дороги — ухабы и выбоины. Чернотропом здесь на тракторе не проедешь.

— Тебе не больно? — спросила Вера.

— Разве это самое страшное? — ответил я. Слова у меня вырвались невольно, потому что они были правдой. Ложь с языка так легко не срывается.

Я отвернулся. Мне было стыдно за свою слабость. Вера коснулась моей руки. У нее был спокойный голос.

— Я люблю тебя,— сказала она.— Мы случайно были детьми в сорок первом году, и ты случайно не потерял тогда ногу...

«Это верно,— думал я.— Какая-то чертовщина, что я родился в тридцать втором».

—...и случайно восемнадцать лет нам исполнилось уже после войны. А если бы ты воевал и вернулся ко мне без ноги, клянусь, я сама надевала бы тебе протез и терпеливо учила ходить...

«Пожалуй, этот подлец попал слишком высоко,— думал я.— Протез не получится. Чуешь, Вера? Закажу себе костыли. Что-нибудь в духе модерн. Из алюминия».

— Я любила бы тебя еще больше, потому что мужчин любят за мужество. Я не стану уверять тебя, что все обойдется хорошо. Я этого не знаю...

Ах, какая ты, Вера... Ты же ведь не любишь говорить. Даже ночью, когда легко приходят ласковые слова.

— Но я знаю, что люблю тебя и буду любить, что бы с тобой ни случилось.

— Вера,— сказал я,— нагнись ко мне, если тебе нетрудно.

Мы целовались с ней короткими воровскими поцелуями. Таких поцелуев много утаил шесть лет назад пустой класс на нашем выпускном вечере.

— Пусти,— взмолилась она,— мы в общественном месте.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.