На берегу задумчивого Эйвона, в приходской церкви Святой Троицы города Стрэтфорда, хранится древняя книга. Она всегда открыта на одной и той же странице. За четыре столетия поблекли чернила, пожелтела бумага. Но каждый, кто склонится над книгой, прочтет, что 26 апреля 1564 года здесь был крещен мальчик, которого нарекли Вильямом. О многом мечтал стрэтфордский ремесленник, глядя на своего наследника, безмятежно раскинувшегося в колыбели. Но не думал он, что через триста лет где-то в снежной Московии Белинский назовет его сына королем драматических поэтов, а Пушкин скажет: «Отец наш Шекспир...»

Семнадцатый век забыл Шекспира. Восемнадцатый — спорил о Шекспире. Девятнадцатый — принес Шекспиру всемирную славу. И, как нередко случается, слава породила сомнения.

До середины прошлого столетия никому не приходило в голову сомневаться в том, что именно Вильям Шекспир написал великие трагедии, суровые хроники, чарующие комедии. И друзья и недруги Шекспира считали его бесспорным автором пьес, потрясавших английскую сцену. Знал это Бен Джонсон, младший современник Шекспира, посвятивший восторженные строки звезде поэтов — нежному лебедю Эйвона. Знали это коллеги Шекспира по театру, издавшие в 1623 году посмертное собрание его сочинений.

А в XIX веке ученые мальбруки, объявившие поход против великого драматурга, начали подыскивать для шекспировских пьес более «подходящего» автора среди титулованной английской знати времен королевы Елизаветы I. В 1856 году знамя борьбы против Шекспира развернула американка Делия Бэкон. Она решила поведать миру, что шекспировские пьесы написал философ Фрэнсис Бэкон — барон Веруламский, лорд-канцлер королевства. Когда ее книга под интригующим заглавием «Разоблаченная философия шекспировских пьес» еще находилась в наборе, американка приехала в Стрзтфорд. Местные власти разрешили ей вскрыть могилу Шекспира, в которой она надеялась найти доказательства, подтверждающие ее «теорию». Ночь перед вскрытием могилы Делия Бэкон провела в церкви Святой Троицы, где покоится прах Шекспира. Наутро американку пришлось связать и отправить за океан; через год она окончила своя дни в доме для буйнопомешанных.

Но знамя, выпавшее из рук Делии Бэкон, подхватили другие любители сенсаций. Кто только не побывал за сто лет в претендентах на наследие Шекспира! Лорд Рэтленд, лорд Эссекс, лорд Оксфорд, лорд Дерби, сама королева Елизавета... Но и после того, как одна за другой провалились попытки приписать шекспировские пьесы кому-нибудь из аристократов, антншекспирнсты не успокоились. Известно, например, что Шекспир вскоре после свадьбы уехал в Лондон. Этого факта оказалось достаточно для «теории», по которой жена Шекспира, оставшаяся в Стрэтфорде, с горя принялась писать комедии и отсылать их мужу в столицу.

Наступление на Шекспира продолжается и в ваши дни. Ровно через сто лет после дебюта Делии Бэкон с новой «теорией» выступил американец Кальвин Гофман. Он взялся доказать, что шекспировские пьесы принадлежат перу Кристофера Марло — талантливого драматурга, убитого при таинственных обстоятельствах в 1593 году. Гофмана не смутило то, что Шекспир творил до 1613 года, что в начале 90-х годов XVI века, еще при жизни Марло, в лондонском театре «Глобус» шли пьесы Шекспира, не смутило и то, что смерть Марло подробно описана в полицейском протоколе. Гофмана беспокоило, что в пользу его «теории» не было никаких аргументов. За ними он тоже полез в гробницу, и в 1956 году вскрыл фамильный склеп рода Уолсингемов, где он ожидал найти тело Марло и его рукописи. Но как вытянулось лицо Гофмана, когда в склепе он увидел лишь груду песка!

Почему же антишекспиристы вот уже целое столетие мечутся между сумасшедшим домом и кучами песка в тщетных попытках опровергнуть авторство Шекспира? Они сами объясняют причины своих нападок на Шекспира: они не могут примириться с мыслью, что величайший из великих англичан — простой актер, даже не получивший университетского образования, сын ремесленника, человек из народа.

Но Шекспир действительно загадал человечеству загадку. Почему сейчас, во второй половине XX века, на афише молодого Северо-Осетинского театра можно увидеть пять названий шекспировских пьес? Почему юные строители коммунизма, затаив дыхание, слушают печальный рассказ о любви Ромео и Джульетты? Почему Максим Горький, призывая советских писателей сделать главным героем современной драмы строителя новой жизни, советовал «учиться писать пьесы у старых, непревзойденных мастеров этой формы, и больше всего у Шекспира»?

Гений Шекспира расцвел в эпоху Возрождения, одного из величайших прогрессивных переворотов в истории человечества. Это был бурный период ломки общественных отношений, когда на смену старому укладу приходил новый, прогрессивный для своего времени буржуазный строй. Долгие столетия средневековая церковь убеждала людей, что человек — всего лишь бесправный вассал всесильного и жестокого бога, жалкий раб, удел которого — надежда на загробное блаженство. В эпоху Возрождения рухнула духовная диктатура церкви, и люди устами шекспировского Гамлета провозгласили: «Что за мастерское создание человек! Как благороден разум! Как беспределен в своих способностях, обличьях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением! Как он похож на некоего бога! Краса вселенной! Венец всего живущего!»

Шекспир, быть может, тверже, чем многие из его современников, верил, что венец всего живущего, краса вселенной имеет право на счастье. Величественным гимном свободному, счастливому человеку звучат полные безудержного веселья шекспировские комедии. В этих праздничных произведениях небо не всегда безоблачно. Иногда солнце счастья затягивает грустной дымкой, иногда набегают темные, злые тучи. Но своими комедиями Шекспир говорит: счастья достойны те, что борются за него.

И герои Шекспира борются. Борется в «Двух веронцах» нежная Юлия, отправляясь в опасные странствия на поиски своего неверного возлюбленного. Борется в «Двенадцатой ночи» юная Виола и доказывает, что счастье приходит с настоящей любовью. Борется в «Венецианском купце» мудрая Порция, смело вступая в поединок с жестоким ростовщиком Шейлоком и побеждая его как раз в то время, когда другим казалось, что он непобедим.

Однако Шекспир видел, что торжество над злом не всегда приходит так легко. Время, в которое жил Шекспир, — это не только эпоха великих завоеваний человеческого гения, блестящих успехов искусства и литературы. В эту же пору в Европе пылали костры, на которых сжигали титанов свободной мысли и женщин, обвиненных в колдовстве. В эту же пору английских крестьян тысячами сгоняли с земли, а потом казнили. Виселица у дороги стала более обычной деталью английского пейзажа, чем дерево. Старое отступало с тяжелыми боями, цепляясь за средневековые привилегии. А на смену феодальному кулачному праву шла власть золотого мешка — власть, не гнушавшаяся никакими преступлениями, подлостями, обманом. И, возмущенный всесилием зла, в минуту самых тягостных раздумий над судьбами человечества, Шекспир воскликнул:

Зову я смерть. Мне видеть

невтерпеж

Достоинство, что просит подаянье,

Над простотой глумящуюся ложь,

Ничтожество в роскошном одеянье,

И совершенству ложный приговор,

И девственность, поруганную грубо,

И неуместной почести позор,

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.