Нет, спать ему не хотелось, и он еще долго ворочался на узкой и жесткой моряцкой койке.

А славная эта Вера Сергеевна – ученая, институт окончила, а такая простая и негордая. И оказывается, совсем еще молоденькая. Это она очки-то только, видно, в классе надевает для строгости и солидности. Без строгости в учительском деле нельзя. Ребятишки – это ведь такой народ отчаянный, зубастый народец. Как они его взяли в оборот, как начали закидывать вопросами: только знай, матрос, разворачивайся!

Особенно этот вихрастый, рыженький, со второй парты – Витя Кудинов. Ну и въедливый пацаненок, все ему надо знать, и, главное, вопросы-то все покидывает заковыристые. То ему расскажи про эхолот, то про локатор. А откуда ему, Семену Безуглову, знать про такие тонкости? На это радиометрист на судне есть.

Ему и сейчас становится не по себе, как только вспомнит: вот стоит он перед окружившими его ребятишками дубина дубиной, весь красный, потный, что-то мямлит насчет того, что эхолот – это такой прибор для измерения глубины, который отражает... А что и как отражает, этого Семен и сам не знает. Зато мучительно чувствует, что круглое вспотевшее его лицо сейчас действительно отражает полную растерянность и виноватость, точно он «схватил двойку». Но вот в эту злую для него минуту на помощь приходит Вера Сергеевна. Строго блеснув стеклышками очков на Витю Кудинова, она объясняет, что эти явления физики они будут проходить в седьмом классе, а у Семена Васильевича сейчас просто нет времени останавливаться на таких деталях.

– Нет, почему же, – снисходительно говорит Семен Васильевич. – Я, конечно, могу остановиться подробней. Но лучше, если вы своими глазами увидите эти приборы, когда придете к нам на судно...

Выкрутился он тогда здорово, что и говорить. Но сейчас, наедине с собой, Семен испытывает какое-то смутное недовольство. В самом деле, четвертый год ходит он в Северную Атлантику и дела свои рыбацкие знает вроде не хуже других; что на выметке, что на выборке сетей не уступит никому. А вот в современной технике, которой на судне с каждым годом становится все больше и больше, разбирается слабо. Да что там «слабо»! Совсем не разбирается.

«Надо завтра же поговорить с Борькой насчет эхолота и локатора, – думает Семен. – И вообще правду капитан говорит: пора бы за ум взяться. Да вот и Вера Сергеевна, незнакомый человек, а и та сказала».

Как это она сказала?

...Они вместе вышли из школы, и как-то уж само собой получилось, что Семен проводил

Веру Сергеевну до дому. Она жила довольно далеко от школы, на Нагорной улице, откуда весь город, стремительно сбегавший к заливу, просматривался как на ладони.

– Хорошо живете, – вздохнув, сказал Семен. – Перспективно.

Вера Сергеевна бросила на него быстрый взгляд и улыбнулась. Нет, в этом парне есть что-то свое, особое. И как он неповторимо рассказывал о своем «корвете», о своей тяжелой работе, о своих товарищах? Это удивительно. А она-то поначалу серьезно тревожилась и побаивалась: кто знает, что взбредет в голову этому матросу, который привык на палубе к крепким, соленым словам?

– А как у вас, Семен Васильевич? – вдруг спросила она.

– Что у нас? – не понял Семен.

– Ну, как у вас лично насчет... перспективы.

– Ах, у меня лично?

Семен задумался. Какие у него перспективы? Вот если не проштрафится за эту стоянку в порту, в следующий раз пойдет уже помощником дрифмейстера. Так капитан сказал. А там, может, и в учебно-курсовой комбинат пошлют. Только вряд ли: семилетки-то он не закончил.

– А что это значит «проштрафиться»? Слово-то какое странное!

– Ну, провиниться, значит. Вот, скажем, какой-нибудь ваш ученик начнет шалить на перемене или еще что выкинет...

Но Вера Сергеевна как будто не слушала его и, постукивая носком резинового ботика в наледь тротуара, задумчиво говорила как бы про себя:

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.