Близится 16 апреля 1962 года – день открытия очередного XIV съезда ВЛКСМ, который наметит конкретный план участия молодежи в выполнении предначертаний партии. Жизнь выдвигает немало проблем, которые волнуют юношей и девушек. Здесь и народнохозяйственные проблемы, и культурные, и комсомольские. Обо всем этом «Смена» начинает разговор под рубрикой «В блокнот делегату XIV съезда ВЛКСМ».

Почему промолчал комитет?

Кладбище обычно наводит на грустные размышления. Но недавно мне пришлось побывать на кладбище, которое вызвало во мне возмущение и гнев.

Я шел по полю колхоза имени XXI съезда КПСС, что на Луганщине. Тропинка, виляя то вправо, то влево, вела меня от центральной усадьбы колхоза на полевой стан. И вдруг, свернув немного в сторону, я увидел такую картину: прямо на ниве валялся почти новенький культиватор, рядом с ним в зарослях пшеницы чернел силуэт зерновой сеялки. А немного поодаль лежали, распластавшись, заброшенная борона и двухкорпусный плуг...

Вогнанные прямо в землю лапы культиватора покрылись ржавчиной, краска на рычагах облупилась, прицепное приспособление сеялки вросло в землю, в бункерах колосилась проросшая пшеница, а колеса, видно, еще по весне, залезли в грязь до самых ступиц. Так и стоят машины...

А рядом бежит тропинка, по которой каждый день ходят на полевой стан ребята и девчата. Ходят, не тревожась...

Мне могут возразить: мол, частный случай. Что ж, я расскажу еще об одном кладбище машин в совхозе «Приморский», Ростовской области. Я попал в этот совхоз в декабре, когда с моря дул теплый ветер и с неба сыпался противный, мелкий дождь вперемешку со снегом. Вдоль дороги, по которой я ехал, стояли десятки машин: сеялки, культиваторы, рассадопосадочные машины, зерноуборочные комбайны, тракторы. Ни над одной из них не было даже простенького навеса!

Вот комбайн «СК-3». Сложная и дорогая машина. Немало он потрудился в придонских степях. Не одна тысяча пудов зерна прошла через его бункер и отправлена на элеваторы. А теперь он врос в грязь, стоит на спущенной резине. По полотну транспортера ручьем бежит вода. Дефицитные цепи заржавели. Не сняты, не положены в кладовую и ножи жатки. Они вышли из строя. Могучий степной корабль медленно умирал, разрушался!

Рядом стоял совершенно раскрытый трактор «С-80». Прямо на двигатель падали хлопья мокрого снега. Стрелы стогометателя понуро опустились до самой земли...

Страшная картина разрушения!

Путешествуя по Краснодарскому, Ставропольскому краям, по Украине, я не раз натыкался на такие кладбища машин. Тех самых машин, которые были сработаны рабочими, перевыполнявшими планы, чтобы дать как можно больше техники селу, чтобы облегчить труд людей! Тех самых машин, которые могли бы еще не один год работать на полях, сеять, молотить, жать. На таких кладбищах лежат миллионы рублей!

Недавно у нас в стране было «списано» около ста двадцати трех тысяч тракторов и шестьдесят тысяч зерновых комбайнов. Чтобы восполнить только выброшенные на кладбища тракторы, таким заводам, как Минский и Владимирский, надо работать полным ходом несколько лет.

Я вспоминаю новую партийную Программу, в которой сказано: «Сельское хозяйство будет приближаться к уровню промышленности по технической вооруженности... Сельскохозяйственный труд превратится в разновидность промышленного труда».

Это значит, что с каждым годом на колхозные поля будет приходить все больше и больше техники. Но мало получить технику. Надо еще ее и полностью использовать, сберечь.

Так почему же варварское отношение к сельскохозяйственной технике не вызвало не только гнева в совхозе «Приморский», но даже не было обсуждено ни на заседаниях комитета ВЛКСМ, ни на комсомольском собрании? Почему?

Указ Президиума Верховного Совета СССР установил уголовную ответственность за преступно-небрежное использование сельскохозяйственной техники. Но ведь это не означает, что комсомольские организации могут теперь спокойно взирать на ржавеющие сельскохозяйственные машины: пусть-де ими прокурор занимается. Думается, что сельским комсомольцам необходимо малейший факт неуважения к технике выносить на суд общественности, так, как это делается на большинства, наших промышленных предприятий.

Сторож... со средним образованием

Как-то глубокой ночью я приехал в кубанский колхоз «Советская Россия». Тишину нарушало только мерное постукивание колотушки колхозного сторожа. Я пошел на стук, предвкушая встречу с седобородым стариком, чья память хранит все станичные истории – от царя Гороха до наших дней. Но представьте мое. удивление, когда из темноты навстречу выступил здоровенный молодой парень. Это был Виктор Головань, недавний выпускник средней школы.

– Не хлопотную работку ты себе подобрал, – усмехнулся я.

– Если бы сам выбирал... – в сердцах чертыхнулся Виктор в темноту. – Начальство поставило: мол, всякий труд почетен. А что мне до такого почета – девки вконец задразнили. А ведь в школе меня на садовода готовили, – продолжал понуро Виктор. – Только садоводов за три года она выпустила почти сто человек и в этом году еще человек тридцать даст. Колхозу же и четвертой части их не нужно. Механизаторы нужны. А школа все печет и печет садоводов. Вот и осталось мне с колотушкой ходить.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.