Бриз дует с моря

Она бросалась к нему на шею, чернобровки Сережа пропадал в мироздании, а в следующий раз ему опять приходилось выслушивать:

— Остерегайся! Гуссейн собирается меня украсть. У него свой «Москвич»!

— Зачем мне все это знать? — жалобно взмолился он однажды. — Ей-богу, я не испытываю удовольствия!

— А я сравниваю тебя с ними, — немедленно ответила Милка.

— Что я, эталон? ...

— Точно! — Она обрадовалась и захлопала в ладоши. — Как килограмм в Париже! В палате мер и — есов! Под колпаком!

— Ты когда-нибудь повзрослеешь? — Он посмотрел на нее с сожалением. — Мне жена нужна, а не десятиклассница...

Информация о Гуссейнах и Сережах прекратилась навсегда. А на душе стало хуже. В каюте по ночам он бил кулаками по подушке и мучился от ревности и неизвестности. Милка молчит, и молчит упорно. Может, все-таки нашелся лучший «эталон»? «Эталон», что не болтается неделями в море и всегда рядом...

Но верить он не переставал: слишком широко и спокойно были при встречах распахнуты ее глаза...

А три дня назад случилось непоправимое. После штормового рейса, вконец измотанный, он примчался домой, имея в запасе всего полтора часа, и застал любопытное зрелище. Двое парней и его жена на коленях ползали по полу среди бумажек и цветных пузырьков туши.

— Мы стенгазету... — поднялась навстречу Милка.

Он стоял и молчал. Его душила ярость: «У меня полтора часа, а она стенгазету!»

Продолговатые бумажные листы, фотографии и рисунки закрывали весь пол, вся его жилплощадь была занята — от тахты до стены. Занята обстоятельно и деловито...

Он криво усмехнулся и так же, не произнося ни слова, пошел обратно к дверям. Под ноги случайно подвернулся пузырек красной туши, и алый ручеек побежал по рукописным страницам.

Глеб даже не взглянул на побледневшие лица ребят и не извинился. Боялся, что не сдержится, вспыхнет скандал...

Милка выбежала за ним, и здесь он заявил: пусть она подумает, они разные люди. Странное дело: спускаясь по лестнице, он обругал про себя мальчишек, что ни один из них не съездил ему по морде за его хамство...

...Светлана выслушала путаную исповедь Глеба внимательно и не по-женски терпеливо. Она не переспрашивала и не комментировала. Время от времени только ярче разгорался в темноте красный огонек уже третьей сигареты.

— Ребенка вам надо, Глебушка, — вздохнула она. — Дети связывают. Глеб зажег погасшую трубку и невесело пошутил:

— Перспективное предложение: «Хочу счастья, свяжите меня!»

— Ну, я неточно выразилась. Дети, если тебе угодно, взрослят родителей, одной лирикой их не накормишь. Семья — это трудно. Женщин-инженеров у нас пруд пруди, баб-летчиц не пересчитаешь, кажется, имеется даже один капитан дальнего плавания в юбке. А где взять жен? Просто жен для мужей? Институты их пока не выпускают.