Продолжать можно без конца. И все примеры — совершенно «краеведческие»! Неожиданно я получаю ответ на оба вопроса сразу.

И в самом деле, в большинство школьных дисциплин жизнь удобнее всего влить именно связью с местным хозяйством, именно здесь проявят свои природные наклонности многие ребята, значительная их часть. По сути, такая экзотическая отрасль, как археология, скорее исключение из этого общего правила.

Не будем думать, что все так и делается по всем школам республики. Но есть люди, которые твердо намерены этого добиться. Они гордятся тем, что обгоняют Москву, и, может быть, не без оснований. Их обижает, когда к ним относятся, как к провинции, и это правильно. Мне рассказывали, что однажды приехал из Москвы археолог. Маркевич со своим кружком водил его по стоянкам, а потом в столичной газете было написано, что он — приезжий — эти стоянки открыл «с помощью местных школьников». К дикарям он приехал, в пустыню, а туземные дети ему помогали!

Хорошо, что молдавские педагоги считают себя не какими-то периферийными работниками, а участком общего фронта, может быть, хорошо продвинутым участком.

Валя

Между тем идет уже вторая неделя, как кончилась моя командировка, биолог все не едет, но теперь я не слоняюсь бесцельно, любопытство мое возбуждено, и дни насыщены.

А в кармане лежит билет на самолет, и решить осталось один вопрос: как бы получше провести оставшийся день. То ли без особой надежды на успех поехать в Ниспорены, где по селам района мотается комсомольский секретарь Анна Цариградская, то ли разыскать легендарного Пилата, возглавляющего краеведческое дело в Кишиневском Дворце пионеров, то ли...

Это последнее «то ли» перевешивает: Маркевич.

Я уже привык, что, с кем ни говори, разговор сведется к Маркевичу. Маркевич открыл, Маркевич закрыл, Маркевич откопал, Маркевич организовал... До зарезу хочется увидеть этого Маркевича.

Собственно, я его видел, это он шумел насчет машины, — но тогда я не знал, что на Маркевича нужно смотреть хорошенько. Он шумел, сказал мне «любезность» («Это будет одно вранье»), потом исчез, а я и лица не помню.

Маркевич на раскопках «где-то около деревни Новые Русешты». Это недалеко.

У села Бардар выхожу из автобуса, вон и Новые Русешты видны в отдалении. Большая деревня, прилепившаяся к склону холма. Возле тощей речушки чернеет вырытая земля! Еще полчаса, последние шаги по морковному полю — и взгромождаюсь «на бруствер».

Пятеро кончают копать, смотрят на меня.

— А где Всеволод Иванович?

— Он минут пятнадцать назад уехал в Кишинев.

Вот это да!

Сажусь на край раскопа, потом вскакиваю: может, догоню? Куда там, он уже на шоссе, сел на попутку...

Неутешительные объяснения дает мне красивый загорелый парень, без рубахи и в странной кепочке, лишенной козырька. Он стоит на коленях перед кучей костей и пересчитывает их, кидая мне короткие фразы. Мягкий молдавский акцент.

— Рассказать?

Он кончил пересчитывать кости и подсел ко мне.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.