Глава I

Посмертное письмо

Окно было открыто настежь, и в белой раме окна сиял, пронизанный солнцем и светом летний пейзаж Замоскворечья - розовые громады домов, золотые потускневшие главы церквей, нежно - зелёная листва московских двориков.

Так было мирно и тихо за окном, что Андрей Андреевич сам удивлялся своему волнению и неожиданному задору:

- Уж очень беззаботно живёте вы, молодёжь: чего только я не видал в ваши годы - война, украинское подполье при немцах, голод, тиф... Нелёгкая была моя жизнь в твои годы! Странная какая - то наша молодёжь; придёт тяжёлое время, - как она ещё себя покажет?

Последняя фраза относилась к молодому человеку в трусиках.

Молодой человек сосредоточенно брился, казалось, целиком был поглощён этим нехитрым делом. Рядом, на спинке стула, висели тщательно выутюженные брюки. Голубая, изумрудного отлива майка лежала на столе.

... Как живо помнил Андрей Андреевич Хлебников этот разговор, и сына в сетке, стягивающей приглаженные волосы, и комнату, наполненную солнцем и глухим шумом воскресного полдня!...

Всё было вокруг, как тогда, в летний день, - и Москва за окном, и отдалённые звонки трамваев, и шелест шин по асфальту... И только не было Жени, единственного сына, и на столе лежал белый листок бумаги, в котором было сказано, что его больше нет и не будет.

Андрей Андреевич лёг на диван, потом встал и прошёл в маленькую комнату сына. Здесь ему стало так больно и грустно, что он снова заплакал и, вытирая платком слёзы, долго глядел на запылённые лыжи, высовывающиеся из - за книжного шкафа, на книжки на полке и простой чертёжный стол. Он открыл ящик стола, вынул конторскую папку, на которой в углу синим карандашом было написано «Е. Хлебников». Смущаясь немного, он развязал шнурки, увидел какие - то перечёркнутые записи, небрежно набросанный план какой - то улицы и двора, несколько записанных на полях номеров телефонов и пожелтевшее запечатанное письмо.

Андрей Андреевич машинально прочёл адрес на конверте и фамилию адресата: «С. К. Соснова». Он вспомнил, что видел это письмо в руках у сына в день его отъезда на фронт и что сын даже просил у него почтовую марку. Марок не оказалось, и, должно быть, в суете он так и не отправил это письмо.

Может быть, следовало всё же отправить его теперь, когда Жени нет на свете? Андрей Андреевич положил письмо в карман и вышел из дому.

Купив в газетном киоске марку, и наклеив её на конверт, он пошёл было к почтовому ящику у трамвайной остановки и вдруг подумал: сын писал письмо почти два года назад, где может быть теперь, через два года, эта С. К. Соснова, жившая на Остоженке? Может быть, следовало оставить письмо в папке или все - таки вскрыть, прочесть и оставить у себя как память... А может быть, проще всего узнать, в Москве ли эта женщина... И, не торопясь, Андрей Андреевич побрёл на Остоженку.

Он напрасно искал дом, который был указан на конверте, в переулке дома под этим номером не было - и вдруг Андрей Андреевич понял, что этого дома уже нет, что на его месте пустырь и на пустыре, вытянувшись во всю длину, как большая рыба, лежит аэростат воздушного заграждения.

Да, всё ясно. Адресата С. К. Соснову он не найдёт. Какие - то деревянные домишки виднелись позади серебристой рыбы.

Высокая девушка с приглаженными белокурыми волосами и немного надменным лицом шла прямо на Андрея Андреевича.

- Простите, - сказал он, - уж не здесь ли вы живёте? - и он указал на ветхие флигеля.

Девушка кивнула головой.

- Вот какой у меня вопрос: не знаете ли вы, куда переселились жильцы дома номер восемь? Самого дома, как я вижу, не существует.

- Кое - кто разместился во флигеле. А вам кто нужен?

- Не знали ли вы случайно гражданку по фамилии Соснова?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.