Жизнь пролетария

«Тебя сейчас расстреляют», вертелось в моем мозгу. Я сжал зубы, чтобы не застонать. Рядом со мной стоял мой товарищ Безель. Он, этот смелый отважный человек, слезно молил о пощаде. Остальные твердили, что не виновны, просили их не расстреливать. Какие - то молодые девушки на коленях умоляли начальника отряда пощадить нас. Он оттолкнул их ногой, сделал знак солдатам. Те подняли винтовки, как вдруг ловко брошенный камень пролетел мимо начальника отряда. Он бешено бросился на толпу.

Нас увели. Но мы все еще не были в безопасности!

И вот нас опять везут куда - то. Зачем? Никто этого не знает. Солдаты издеваются над нами, заставляют нас бежать рядом с лошадьми. Дорога бесконечна! Есть не дают. Наконец издали мелькают огни, и с ними загорается надежда. Новый этап наших мучений. Солдаты докладывают коменданту о прибытии транспорта.

К моему величайшему удивлению, комендант оказывается немцем. Накормив нас мясными консервами и хлебом, он отправляет нас в Ковно, где мы неделю сидим в тюрьме. Оттуда нас посылают в Вержболово к немецкой границе. Каково Безелю и мне возвращаться после всех мытарств в Германию! Ведь наша цель была - Советская Россия!..

Из Вержболова нас почему - то не сейчас отправили в Эйдкунен, хотя еще в Ковно мы узнали, что едем в Германию. Очень скоро выяснилась причина задержки. Один из ехавших с нами немцев на радостях, что скоро увидит свою семью, надел на палец обручальное кольцо. Это обстоятельство не ускользнуло от бдительного ока вержболовского чиновника. Желая обдумать, как бы ему заполучить кольцо, он решил нас пока не пропускать через границу.

Прошла ночь, прошел день. Мы ничего не ели. Чиновник услужливо спросил нас, не проголодались ли мы. Если бы ему продали кольцо, он бы сейчас же достал хлеба и колбасы. Ответом было бурное негодование. Он удалился. На следующее утро сделка состоялась.

В обмен на полхлеба и кусочек скверной колбасы хищный чиновник получил золотое кольцо. Не успели мы съесть с таким трудом добытые продукты, как нас под сильной охраной перевели через границу.

После допроса мы очутились в большом бараке, где помещалось невероятное количество народа - мужчины и женщины, молодые, старые, все вместе.

Жизнь в лагере была довольно интересной.

Мы по целым дням играли в шахматы при одной только восковой свече.

Идиллия длилась недолго.

Неожиданно нас перевели в Сталлупэнен в тюрьму. Еда там была ужасная. Каждый день суп из зелени, во всех блюдах не меньше 90% воды. В нашей камере сидел душевнобольной польский студент. Несколько раз в день он проделывал жуткие вещи, которые могли окончиться катастрофой. У сидевших с нами двух эпилептиков от одного вида безумца делались припадки. Студента перевели в одиночку. Он сначала с шумом стал разбирать кафельную печь, потом подозрительно затих.

Ночью у наших эпилептиков начался припадок, они все швыряли, разбивали, ломали. Мне пришлось соскочить на пол и устроить прикрытие из своего тюфяка. Все замерли на своих койках. Несколько часов длилась дикая сцена.

С наступлением утра мы увидели ужасную картину. Оба эпилептика лежали израненные, окровавленные на полу с пеной у рта. Поляк - голый, израненный, прижался к железной решетке. Он лишился сознания, стараясь согнуть железные прутья.

На следующий день кончался срок нашего заключения в тюрьме.

Судья, как граммофон, бормотал заученные слова: «За недозволенный переход границы - десятидневный арест». Нам засчитали предварительное заключение, завтра нас ждала свобода. Какое счастье! Но возникал печальный вопрос, - что делать дальше? Без паспорта никого не пропускали через польский коридор. Оставалось одно: вернуться обратно в Эйдкунен в лагерь, чтобы добиться необходимых бумаг. На это опять ушло много времени. В лагере появились интересные фигуры - интернированные польские отряды, которых большевики погнали к границе. Была и небольшая группа большевиков. Они были плохо одеты, многие из них проделали всю войну без обуви...

Дни шли за днями. Наконец нам выдали нечто вроде паспорта, билеты и пр. Кроме того, каждый из нас должен был получить 20 марок от Красного креста.

В Кенигсберге была небольшая остановка. Скоро начинался польский коридор. Поляки бесконечное множество раз проверяли наши бумаги.

Наконец мы приехали в Данциг. На следующий день мы увидели, как выгружали с французских пароходов тяжелые орудия и танки для Польши против Советской России.

Работу найти было невозможно. Голод заставил нас обратиться за помощью в Красный крест. С нами были чрезвычайно любезны, поздравляли нас с избавлением от большевистского ада.