На пороге текстильной фабрики вас встретит июльский снег туркестанского хлопка. Легким непрочным ковром он устилает булыжник фабричного двора, летит по - цементным полам цехов, густым туманом стоит в пролетах лестниц. Обрывки пряжи валяются под ногами мюльных, заторных, ткацких машин.

Возьмите пропуск на химический завод.

Вам бросятся в глаза горы отходов, блистающих на солнце всеми цветами радуги, лужи тяжелых масел, жиров, кислот, покрытых тонкой трясиной пыли, сверкающая соль...

Металлургический завод. Осторожней! Тут - куча старого проката: полосовое, прутковое, фасонное железо. «Давно лежит это добро?» - спрашиваем мы. И следует точный ответ: «Лет двадцать» (завод им. Рыкова, Донбасс).

Ржавые горы бракованной жести. Горы литья, не пошедшего в дело. Горы железного мусора, лома и брака. «Давно валяется?» - «Лет с пяток, а может и больше» (завод «Серп и молот»).

Деревообделочный, лесопильный, мебельный. Огнеопасные пирамиды желтых, белых, розовых отходов, чурбачков, реек, пластин, опилок. Темная ржавчина гниения подбирается к вершинам пирамид (Архангельский лесопильный).

Швейная фабрика. Конвейер. С одного конца поступает сырье, с другого - выходят штаны, пиджаки, платья, рубахи. По всему пути конвейера, как сквозь решето бесхозяйственности, сыплются тонны ситцевых, саржевых, шерстяных, суконных отходов. Кипы отходов растут, забивают склады и щели.

Обувная. Зайдемте с черного хода. Не оступитесь. Тут гниет кожа: обрезки, обломки, ошметки подошвенной толстой, тонкой, черной, цветной кожи. Заткните нос. Скорей на воздух.

Пойдем дальше.

Тут делают паровозы. Вот эти обрезки железных листов ржавеют десять лет. Вот это брак дымогарных труб. Десятки тонн. Вот это остатки... (Луганский паровозный).

Здесь выпускают вагоны. Здесь груды железа, стекла, дерева, зеркальных отходов. Все это усыпано мусором времени. Археологические исследования показали бы, что времени утекло со дня основания этих куч немало (Мытищинский, Калининский).

Вот это - свалка. Обыкновенная городская свалка Их много и в Москве, и в Харькове, и в Челябинске, и в Ростове. Под ярким солнцем мерцают вонючие кучи осколками стекла, пятнистым серебром консервных банок. Гниют рваные ботинки, галоши, тряпье... Над свалкой вьется терпкий синеватый дымок разложения.

Вы утомились. Зайдем на фабрику - кухню. Закусим. Отдохнем. Кухня - тот же поставщик отходов. Но кости вывозятся на свалку, остатки жира спускаются в канализационные трубы...

Прекратим путешествие. Где бы мы ни были, г. любой отрасли промышленности, на любом предприятии - будь то металлургический завод, бумажная фабрика или силикатный комбинат, - всюду наткнешься на сотни, тысячи, десятки тысяч тонн отходов, валяющихся без всякого применения, ржавеющих гниющих, отравляющих воздух страны строящегося социализма.

Навозну кучу разрывая,

Петух нашел жемчужное зерно.

Дедушка Крылов разумеется не мог знать, что могут таить в себе навозные кучи нашей промышленности. А каждая такая гора, груда, свалка, пирамида в переводе на деньги есть сотни, тысячи, десятки тысяч рублей, брошенных в пасть бесхозяйственности.

Помните, в раннем голопузом детстве мы встречали грязный возок тряпичника, мусорщика, жестяника?

- Же - е - ле - зо собира - аю, - слышали мы надрывные крики с зеленой ухабистой улицы. И летели на этот призыв, таща старые банки, подковы, ржавые обручи, дырявые кастрюли и кружки.

- Тряпье - кости - бутылки! - И на этот крик откликалась детвора окраин. Мы несли белые кости, обглоданные дворовыми собаками, зеленые пыльные бутылки, рваные штопанные тряпки - семейные отходы нищеты. И получали взамен мучную конфету, расписанную розовым и зеленым анилином, грошовые картонные часы на медной цепочке, кривое зеркальце в жестяной оправе. Так шел между свалками города и промышленностью великий товарообман. Потому что агенты промышленности получали полноценное сырье, а нам давали суррогаты конфет, часов, игрушек.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.