Умение видеть, умение усмотреть в обыкновенном необыкновенное дано далеко не каждому. Умение же передать увиденное языком искусства дается избранным. Изобразительное искусство, говоря словами

Маяковского, «баба капризная», ревностно требует она от художника полной самоотдачи. Труд и еще раз труд – вот вечный двигатель подлинного искусства.

На тернистом пути к признанию художника подстерегает соблазн легкого успеха, подстерегает так называемая мода, способная увенчать творца венком из калуфера и мяты, нынче ярко зеленеющим, а завтра уже пожелтевшим.

И, помимо таланта и трудолюбия, истинному художнику надо иметь еще волю, характер, убеждение, только тогда он устоит перед влечениями изменчивой и ветреной моды. Не знаю, что делает художника художником, но уверен, в этом полном таинства процессе не последнюю роль играет биография. Биография молодого художника Александра Шилова начиналась так же, как у многих его сверстников. Родился в суровом сорок третьем в Москве. Мать, оставшись без мужа, одна воспитывала троих детей. И после семилетки Александр вынужден был идти зарабатывать на хлеб, но учебу не бросил – перешел в школу рабочей молодежи. В те времена и появилась у него тяга к творчеству. Пока позволял возраст, занимался в изостудии Тимирязевского Дворца пионеров. Впоследствии, уже, будучи признанным художником, Александр Шилов напишет:

«До поступления в Художественный институт имени В. И. Сурикова шесть лет работал грузчиком.

Но каждый день после смены занимался живописью. Моим первым педагогом еще во Дворце пионеров был заслуженный учитель РСФСР В. А. Воронин. Он по-отечески внимательно и сердечно относился к своим ученикам, стремился выявить и развить то, что было свойственно каждому из нас, не ломая индивидуальных наклонностей, не навязывая того, что нам было чуждо. Он и представил меня, тогда еще только мечтавшего о настоящем, большом искусстве, А. И. Лактионову». Большой мастер, прекрасный рисовальщик, А. И. Лактионов помогал становлению молодого художника, делился с ним секретами мастерства. Был он предельно требователен, однако и не жалел похвал, когда работы ученика того стоили. Это он однажды сказал юному тогда Саше Шилову, что пора ему бросать работу грузчика, которая выматывает физически и лишает сил для творчества.

Что пришло время думать о настоящей учебе. «Работу, – вспоминает Александр, – не бросил, поскольку она меня кормила, а в институт стал готовиться серьезно». Два года подряд, сдавая экзамены, молодой живописец не набирал проходного балла.

Но упорство и воля взяли, наконец, свое: на третий год стал студентом. В стенах института учителями художника стала русская и мировая реалистическая живопись. Тяга к портрету, желание запечатлеть внутренний мир нашего современника становятся главным в творчестве художника. Чувство благодарности, желание рассказать о доброте и душевной щедрости человека руководили Сашей, когда он писал одну из дипломных работ – портрет своего первого-учителя Василия Александровича Воронина. Среди дипломных работ были также портреты Героя Советского Союза летчика-космонавта. Берегового, портрет художницы и миниатюрный женский портрет. Все эти работы объединяло одно – тяга художника к красоте и богатству сложного духовного мира нашего современника. Период ученичества для Шилова был закончен, но продолжалась бесконечная и неисчерпаемая школа жизни...

Смотришь работы художника и искренне изумляешься диапазону его интересов: портреты рабочего В. Харламова и академика И. Кнунянца... Космонавты В. Севастьянов и П. Климук, а рядом – деревенская девушка. Певец с мировым именем С. Лемешев и пастух из смоленской деревеньки. Мать художника...

Вот далеко не полный перечень работ Александра Шилова, каждая из которых является вдохновенной повестью о человеке. Профессор Павел Петрович Чистяков, учитель Репина, Васнецова, Поленова, Сурикова, Врубеля и других прекрасных русских художников, в свое время предостерегал художников: «Картина, в которой краски бросаются прямо в глаза зрителю, приковывают его, ласкают своими сочетаниями, не есть серьезная картина. Нужно, чтобы краски помогали выразить идею. Картина, в которой зритель старается отыскать смысл – душу, понять содержание ее и краски коей не отвлекают его от вдумчивости и рассуждения, – высокая, серьезная картина».

Я не случайно вспомнил эти строки, наверное, они пришли на память потому, что в работах А. Шилова краски как раз не отвлекают, а как бы только подчеркивают главное... Всмотритесь в портрет матери, скромной русской женщины, познавшей и горе и те немногие радости, которые выпали ей на долю. Столько в ее глазах тихой печали и этой вечной, нерастраченной материнской доброты! Ему очень дорог этот портрет, говорит художник. «Не потому, что мама сделала для меня все, что было в. ее силах. Не потому, что ей я обязан всем. Просто мама есть мама». Вот портрет пастуха, написанный на Смоленщине. Художник дал ему название «Жизнь прожить – не поле перейти». А ведь как это, верно, думаешь, гляди на этого человека, и представляешь себе нелегкую его судьбу. Он уже перешел поле жизни, поле, щедро политое потом землепашца и кровью защитника Родины.

Тихое, задумчивое лицо... Человеку этому есть что вспомнить, есть о чем задуматься. Это судьба человека. Судьба человека – понятие объемное, и оно главное в творчестве Александра Шилова. Портрет молодого скрипача... Тоже судьба.

Еще неизвестно, что ждет его впереди, но хочется верить, что жизнь у него будет не только трудной, но и счастливой. И мальчик как бы вслушивается в будущее.

Портрет народного артиста СССР Сергея Яковлевича Лемешева. Разве не вдохновенная судьба? Перед нами человек с богатым духовным миром художника, человек, уже перешедший свое поле жизни, усеянное цветами, которыми на протяжении полувека одаривали певца восторженные и. благодарные почитатели его высокого таланта. Ему есть о чем вспомнить... Будучи строгим реалистом, поклонником академической – в самом добром понимании этого слова – живописи, Александр Шилов не приемлет в портрете нарочитого упрощенчества и абстрактности видения. «От реализма при желании, – говорит Шилов, – я в течение минуты могу прийти к абстракционизму. А вот чтобы от абстракционизма прийти к реализму – здесь нужны годы серьезной учебы и годы великого труда. Хотя со мною кое-кто и не согласится, это бесспорно...

На холсте, – продолжает он, – я должен оставить человека таким, какой он есть, а не таким, каким я его хочу видеть. Меня не в первую очередь интересует его профессия, – меня занимает круг его жизненных интересов. Его пристрастия... Его убеждения. Я должен заглянуть, если так можно выразиться, ему в душу...»

Когда Александр Шилов работал над портретами летчиков-космонавтов, его поражали не достижения современной науки и техники, но в первую очередь другое – тяга этих людей к прекрасному, их глубокое понимание настоящей музыки, их любовь к литературе, к театру, к родной природе, к тому вечному и единственному, что мы называем Родиной. Шилова тянет к добрым людям, людям высоконравственным, отдающим делу себя без остатка, во имя светлой идеи готовым на любые жертвы. И ему везет на таких людей, потому что таков он сам. Когда-то прекрасный русский художник М. И. Нестеров в своей неоконченной автобиографии написал: «...меня тянуло, как художника, к типам положительным. Мне казалось, что в нашей литературе, искусстве было совершенно достаточно выведено людей, позорящих себя, свою родину».

Я не хочу проводить никакой параллели между творчеством Нестерова и Шилова, но тягу молодого, но уже зрелого художника к типам положительным, несомненно, доброжелательным взором приметят почитатели и ценители реалистической живописи, традиции которой бессмертны. На весьма традиционный вопрос, какие у него планы, художник ответил лаконично: «Писать, писать хороших людей, постараться в меру сил и возможностей запечатлеть красоту самого прекрасного на земле – человека...

Человека труда и подвига». Я бы добавил: человека трудной, но светлой судьбы.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.