Далеко в море уходят стальные тросы. Они похожи на вожжи, взнуздавшие море. И море податливо как объезженный конь.

Два буксира, пыхтя и отдуваясь, тащили ржавый искалеченный пароход.

Они надрывно работали и маневрировали, чтобы притянуть судно к берегу. Ветер заносил корму вбок, белый кипень бурлил под винтами и далеко в стороны расходился по холодной воде белесовато - зелеными разводами. Ветер упорствовал, но был побежден: стальными тросами к причальным пушкам был прикручен пароход. Облегченно отфыркиваясь, ушли катера. Довольные собой, они пышно распускали по воде павлиньи хвосты.

Команды всех ремонтировавшихся судов высыпали глядеть на небывалого пришельца...

Никто не знал его названия.

Лишь старик Братин, боцман, сорок лет пошатавшийся по портам мира, сказал непонятные слова:

- Эге, доискались, жабровые ребята. Ай да князь! Давненько вы того...

Осенние сумерки надвинулись сразу. Моряки ушли в кубрики. Только на странном пароходе возились люди. Они обливали машины керосином и смолой, чтобы уберечь их от дальнейшего разрушения.

Володя Кудрявцев за свой недолгий комсомольский век побывал в «высокопоставленнейшем» обществе. Князья и апостолы, королевы и античные боги, фаворитки и пресвятые богородицы неотъемлемо вошли в его жизнь.

Однако князья не заразили его спесью, апостолы не вернули в «лоно божие» и королевы не приблизили его ко двору.

Работая с ними, он повышал квалификацию, учился героизму, помогал пролетарской стране. Он по-прежнему остался комсомольцем, улыбчивым симпатягой, моряком - сверхсрочником, водолазным старшиной одесской краснознаменной партии ЭПРОН.

Пароход «Меркурий» шел очередным рейсом из Николаева в Одессу. В освещенной кают-компании тихо позванивала посуда. Женщины толпились вокруг белых кителей. Шантанная певица тянула:

«Мужчины, держите выше нос, На вас теперь огромный спрос».

Трюмы были туго набиты обмундированием: бушлатами и бескозырками. Это везли одежду для отцов Володи Кудрявцева и его сверстников. Вместо истоптанных и сожженных полей Европы возникли минные поля. Якоря как корни крепко держали круглые, смертельные плоды. Это был 1915 год.

«Меркурий» наткнулся на мину. В 4 - метровую пробоину хлынула вода. Затрещали переборки. Певица забилась в истерике.

«Меркурий» затонул на 26 - метровой глубине. В каютах гнездились узорчатые и флегматичные медузы. Бычки и камбала шмыгали в пробоину, «Меркурий» погрузился в ил.

В 1931 г. организация со звучным именем ЭПРОН - экспедиция подводных работ особого назначения - послала Володю Кудрявцева с товарищами на место гибели «Меркурия». Добытчики «кладов» ехали по морю на двух катерах. Катера шли на большом расстоянии друг от друга. Между ними протянут был трос. К середине троса прикреплена кошка - четырехрогий якорь. Кошка шарит по дну. Стальными «ногтями она прощупывает подводный рельеф и цепляется за шероховатости. Но скала - это тоже шероховатость. Для этого имеется электромагнит. По отклонению стрелки наверху можно определить наличие металла.

Так механизированы были поиски кладов. Так найдены были «Меркурий» и десятки других судов.

В штабе ЭПРОН висит карта Черного «моря. Раскраска карты представляет все степени синевы: от «бледно-голубого до ультрамаринового. Разница красок - разница глубин. Карта эта - графический учет бурь и ошибок капитанов. Кружки указывают место гибели судов. Тут же надписаны показатели: название, тоннаж, год и причина гибели. Есть и безымянные суда. Лежит пароход на дне, а чей он и когда потонул, неизвестно. Каждый год ЭПРОН «перечеркивает все новые и новые кружки.

Героические усилия Володи Кудрявцева и его товарищей поднимают потонувшие пароходы. В них снова начинает биться машинное сердце.

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.