Ранним воскресным утром на площади совхоза «Красноармейский» безлюдно, тихо и чуть туманно, только директорская «Волга» у скверика и сам он, Алексей Исаевич Майстренко, уже ожидающий нас с секретарем комитета комсомола Гришей Завгородним.

— Ну, что! Поехали! — Пиджак на мощной фигуре распахнут, шляпа слегка набок. Майстренко садится за руль и поясняет: — Злой на меня Сашко, ох, злой! Я ж ему давно обещал приехать, еще когда ихнему звену приз Жлобы присудили...

«Волга» мчится по шоссе. За окнами то кружение полей с зеленой озимью, то ровнехонькие стены тополя и жерделы — лесополосы, то валы оросительных каналов, окаймляющие рисовые плантации — карты-чеки. Сначала мы направляемся в седьмое отделение, там — комсомольско-молодежное звено Саши Котивца, знаменитое по всему краю. По итогам соревнования первых двух лет пятилетки эвену вручен приз имени Дмитрия Петровича Жлобы — героя гражданской войны, командира Стальной дивизии.

Жлоба первый, с чьим именем связывают кубанский рис.

Тогда тут была бедность, темнота... «Сгибой» — нарекли люди топкие плавни, камышиные заросли, где рай комарью и лягушкам и где они, землекопы-грабари, битые не раз малярией, осваивали землю под рис. Жлоба был начальником «Плавстроя» и директором первого рисоводческого треста. Еще и по сей день старики рассказывают о его неистовстве в работе, об умении зажечь всех и каждого — как он в защитном своем френче появлялся на главной трассе ирригационного сооружения и, если надо, сам брался за кирку или лопату, работал до седьмого пота и обещал, что «придет время — и техника у нас будет! Обязательно!».

Своеобычна красота рисового поля. Графика тополей м зеркало воды. Рис занимает четкие квадраты, обвалкованные межами, — это чеки. Система чеков, объединенная оросительной, дренажной и сбросовой сетями, — это карта. Вода любому стеблю дает силу, для риса она еще и среда, без которой он после всходов не может выжить. В бесконечных поливах и сбросах, в непрестанных маневрах водой на чеках взлелеивают рис.

Но нечего искать сходства в рисовых чеках времен Жлобы с теперешними. Те, прежние, были малы, рассчитывались под ручной, согбенный труд. Ныне на бывших плавнях увидишь иные площади, дающие простор технике, целому набору машин, увидишь иных сельских рабочих.

— Гриша, — поводит рулем Майстренко. — А ты чего не заходишь!

— Так я с парторгом все вопроси решаю, с Иваном Карповичем.

— И правильно. Только и дирекцию не игнорируй. Ты заходи, предлагай! Где твои предложения! Может, деньги вам нужны на мероприятия) Ты стремись, чтоб все у вас в комсомоле объемно было. Весомо!

— Алексей Исаевич...

— А то вчера во дворце московский детский хор выступает — хоть бы под конец значки им вручили, цветы… Эх, вы-ы, черствый народ. Радости надо побольше. Радости! — Гриша пытается возразить, но директор еще обостряет разговор. — Ты ж меня ни разу на комитет не пригласил. Ну! Это порядок!

Комсорг хмурится. Он еще недавно работает, а авторитет директора высок, повороты мысли неожиданны, и Гриша как бы робеет.

Алексею Исаевичу скоро семьдесят, он Герой Социалистического Труда, заслуженный агроном РСФСР. У Майстренко рабочего дня вроде и нет, он так живет: в шесть утра уже на фермах, в полвосьмого на планерке, весь день-деньской в хлопотах, а вечером, после наряда, садится почту разбирать, принимает людей, со специалистами совещается. И попробуй ограничить его!.. Все уже дома, окна в кабинетах зияют темными провалами, а он в конторе.

Сын конюха и сам бывший конюх, Алексей Исаевич не особенно это подчеркивает, ибо «теперь происхождением не возьмешь, теперь знания, знания подавай». Он пришел в укрупненный совхоз в пятидесятых годах, взялся реставрировать побитые войной рисовые системы, черпал от специалистов их богатый капитал — профессиональный опыт, и постепенно в совхозе от разговоров перешли к семинарам, вовлекая в премудрости агротехники и механизации все больший круг людей. Одна мысль порождала другую — По стране гремели имена Первичного и Светличного — родоначальников безнарядных механизированных звеньев. Ведь как было! Сеял один, ухаживал за посевом другой, убирал урожай третий. Тракторист, как водитель, катался по Полям, наматывая гектары, — по ним шла оплата. Безнарядная же система давала землю и технику в одни руки, будила хозяйскую заинтересованность, звала к ответственности, и оплата уже шла не за отдельные виды работ, а начислялась по итогам труда, по урожаю.

У Майстренко новаторский склад ума: «А давайте на рисе это дело введем!»

Сомнений было через край, неуверенности, осторожности, прикидок. Ведь рис с суходольными культурами не сравнить: много трудоемких операций, почти нет специальной техники, не везде ирригационная система надежна... Мало ли было причин для сомнений? А чуть позже стихни, как нарочно, стали испытывать на прочность первые безнарядные звенья механизаторов-рисоводов...

1964 год: в апреле — мае проливные дожди. Вода доверху заполнила оросительные и сбросные каналы, чеки. Оптимальные сроки обработки почвы и посева уходили. Командный штаб совхоза, Майстренко в тревоге спрашивали совета у ученых: «Как быть?» И решили: провести обработку почвы по воде, а рис сеять с самолета... Август 1966-го. Идет налив зерна, стеной стоит рис. И вот ураганные ветры, град и ливни перепутали массу, прижали ее к земле. Люди буквально дрались за спасение урожая. А пыльные бури в январе — феврале 1969-го? Ураган засыпал лесополосы и каналы, нарушил плодородный слой. Тут многое зависело от людей и техники — они встретили весну готовыми!

В стратегии хозяйствования Майстренко особое место занимает подготовка кадров. Она — в комсомольско-молодежных звеньях, которых ныне, в третьем гаду пятилетии, в «Красноармейском» три; в совхозных стипендиатах-студентах; в курсах механизаторов, куда уже давно не нужно агитировать; в новинке этого года — курсах мастеров машинного доения. «Мы методы подготовки механизаторов перенесли на животноводов, — говорил Майстренко накануне, — Вот уже три дня у нас курсы работают, так! Трехмесячные! Два месяца — теория. Мне доказывали, нет такой программы. Так разработайте! Чтобы молодежь вникла, привыкла. А месяц — практика. Чтоб от одной коровы до целой группы человек обслужил. Чтоб и уход, и кормление, и дойка — все постепенно усваивалось. А то дадут девчонке после десяти классов группу — корми, дои... А как!! И сбегают люди. А что! Я б и сам сбежал без привычки»...

— Нет, ты мне скажи, — вдруг оборачивается к Завгороднему директор, — у нас пока на курсах некомплект!

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.