— Вчера еще новенькая пришла, Алексей Исаевич.

— Вчера — Ты, Гриша, тяжелый человек, неподъемный. Нет, ты скажи, ты с кем-либо из родителей беседовал!

— Я! С Чугуй...

Услышав конкретный, по существу, ответ, директор стихает. Ответ как бы примиряет его с Гришей, который на самом деле энтузиаст этих новых курсов. «Каждое утро мое», — говорит комсорг. Имея диплом агронома и диплом учителя, он все первые лекции по утрам читает сам: об экономике, об организации труда в совхозах — читает доходчиво, толково, порой прерывая себя и говоря (будто копируя какого-то своего институтского доцента): «Это запишите». И пишут, торопясь, под Гришину диктовку Вера Фунт и Нина Слинько, Надя Лебедь и Вася Войнов и другие курсанты, которых сам Майстренко, пекущийся о престиже профессии, запретил называть доярками-доярами и велел именовать по окончании курсов «мастерами машинного доения» и еще велел из всех совхозных бланков старые именования убрать, а новые ввести...

«Волга» подкатывает к дому Саши Котивца. Он спешит навстречу, выбритый, е новом костюме, совсем как в те особенные часы, когда в совхозе начинается взаимопроверка, эта празднично-деловая, напряженная пора соревнования отделений, бригад, звеньев. Собираются с утра, по холодку, усаживаются в автобус и едут друг к другу смотреть работу. Перед севом определяют линейную готовность техники и готовность дорог, гидротехнических систем, да мало ли! Перед уборкой то же самое, и главное внимание состоянию посевов, готовности убрать урожай без потерь. Захватывающие дни. Смотр! «Свежий глаз» все видит, любую промашку. Тут и едкое замечание и грубоватая шутка. Но обижаться не приходится: выправляй недостатки...

— Садись, Сашко, — зовет Майстренко. — Поедем к Гаврилову. Звеньевой он у нас молодой, поглядим, как да что».

— Алексей Исаевич, мы ж планировали еще когда собраться!

— Я винился перед тобой, Сашко! Говорил, что совещания замучили! Сообщал! Так чего ж ты!..

На строгом лице Котивца после того директорского признания улыб-

на. Вообще у звеньевого первого комсомольско-молодежного звена с Алексеем Исаевичем симпатия и дружба.

— Сашко. Ты мне скажи-признайся: Гриша у тебя бывает!

— А как же!

— Гм... Ну, Сашко, как дела!

...Третьего дня мы на закрепленной за комсомольским секретарем «Яве» добрались с Гришей до дальней «Сашкиной системы».

Время было обеденное. На обочине трое. Горит костерок, на прутиках поджаренное сало, в рунах бутылки молока, яблони... Самого Котивца не было. «Сашко на хутор подался, до матери», — пояснил его тезка Саша Симанин.

Звеньевой пришел через полчаса со свертком в руках. «Вот, хлопцы, глядите. Будем температуру почвы измерять». Он принес градусники земле, будто она живая.

Нотивец сейчас ровен, чуть задумчив, даже медлителен. Но тан не всегда.

Было...

Прорвало вал. Ночью. Бежали к полю, сбивая дыхание. Поток воды затапливал чек. Уровень, который вот-вот мог установиться, губителен для риса. Почти увязнув в иле, в грязи, мокрые и потные, Сашко и парни крепили заслон, рыли в валах перемычки, чтоб разбросать избыток воды по системе. На слова не хватало сил...

Однако их работа на земле состоит, конечно, не из происшествий, она планомерна, основывается на строгой технологической карте, где расписаны все виды работ, вся техника: звену доверен урожай. Сейчас звеньевой выделил на текущий ремонт гидросети троих, сам четвертый, и управляются они с завидной рачительностью: то чинят шлюз, ибо «нартовый ороситель что-то подмывает», то едут на тракторе с прицепом туда, где «труба просела».

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.