Наконец-то он наступил, долгожданный отпуск. Впереди уйма свободного времени, целая вечность. Можно будет расправиться со всеми этими накопившимися за год ремонтами, покупками, мастерскими, химчистками... Прочесть все замечательные книги, поглядеть фильмы и спектакли, о которых в газетах ведутся дебаты из номера в номер... И сделать маникюр (в отпуске это даже хирургу дозволено) и сшить что-нибудь экстравагантное, вроде яркой шуршащей юбки, серпантином струящейся вокруг ног до самой земли. Правда, остались кое-какие дела в клинике...

– Альбина, привет. Ты разве не в отпуске?

Она и сама не смогла бы объяснить, почему даже сегодня пришла в клинику к началу рабочего дня. Хотя у нее и отпуск. Она надела халат с эмблемой офтальмологов на нагрудном кармане – рука, держащая человеческий глаз, – и отправилась на третий этаж в свое отделение. День начинался как обычно: рабочая пятиминутка, а после – прием больных.

...Молодой механик счетных машин из Днепропетровска. У этого пациента все прекрасно после почти полной слепоты. Можно выписывать.

... – Вот ты, значит, какая, моя милая, драгоценная! – поет старушка, которую ведет под руку сестра. – Наконец-то я тебя своими глазами увидела. Молодая-то какая. И красавица! Все как есть вижу: волосы беленькие, глазки голубые. Скоро внуков увижу, дай тебе господь доброго здоровьичка...

...Привели паренька лет пятнадцати – травматическая катаракта, спайка радужки.

– Доктор, а он совсем не ослепнет? – волнуется мать.

– Мам, да ладно тебе. Если в летное не возьмут, мне все равно.

– Видали, о чем он? Помешался на своем летном. Доктор, миленькая, помогите нам.

– Людочка, запиши мальчика на операцию.

– Доктор, это про вас Восьмого марта по телевидению передача была? Вы Альбина Ивановна Ивашина? Доктор, помогите нам...

Кажется, еще вчера считалось невозможным то, что теперь она делает каждодневно. А началась ее научная работа в Архангельском мединституте. Она, второкурсница, вместе с другими студентами слушает «тронную речь» нового заведующего кафедрой глазных болезней.

Святослав Николаевич Федоров, так звали «новенького», рассказывал студентам об имплантации – вживлении искусственного хрусталика в человеческий глаз. Больше двух столетий назад подобную мысль выдвигал польский глазной хирург Гадини. В ноябре 1949 года замысел польского экспериментатора осуществил англичанин Гарольд Ридли. Он заменил хрусталик, потемневший от катаракты, пластмассовой линзой. В нашей стране первым операцию по протезированию хрусталика сделал Святослав Николаевич Федоров.

У Альбины, которая слушала молодого доцента с нескрываемым интересом, не осталось тогда и тени сомнения в выборе дела, которому нужно посвятить всю свою жизнь. Она первая кинулась записываться в кружок офтальмологов, объединивший соратников, верных «оруженосцев» Федорова, решившего привлечь к разработке методики протезирования хрусталика своих студентов.

Шли годы... Альбина успешно закончила институт, стала врачом. С. Н. Федоров за это время получил звание профессора и возглавил в Москве научно-исследовательскую лабораторию экспериментальной и клинической хирургии глаза Министерства здравоохранения РСФСР. Вместе с ним здесь стали работать и его ученики: Альбина, Валерий Захаров, другие выпускники Архангельского мединститута, свято верившие в успех общего дела. Среди разных проблем, которые нужно было решить молодым сотрудникам лаборатории Федорова, одной из важнейших была интраокулярная коррекция афакии (афакия – отсутствие в глазу хрусталика). Пораженный болезнью хрусталик можно заменить линзой-протезом – это, по сути, те же очки, только внутри глаза. Подобрать линзу необходимо с абсолютной точностью, то есть взять для вживления именно ту, которая нужна данному человеку. Преломляющая сила хрусталика у разных людей различна, а примерять искусственную линзу на вскрытом глазу нельзя, и потому Альбина Ивашина занималась такой проблемой: как теоретически, до операции, рассчитать, с какими диоптриями линзу нужно будет вживить. И она вывела математическую зависимость коррекции глаза от длины его оптической оси, от преломления роговой оболочки, от расстояния искусственной линзы до роговицы. Этот научный труд стал ее кандидатской диссертацией, которую Альбина блестяще защитила. В итоге офтальмологи всего мира получили таблицы и графики, позволяющие быстро и безошибочно подобрать необходимый хрусталик для пациента. Работа молодого врача была отмечена премией Ленинского комсомола...

Окончив прием, Альбина направилась в операционную. Здесь самая любимая для нее работа. Эта любовь позволяет ей выносить, казалось бы, фантастические перегрузки: до пятнадцати операций в день!

В предоперационной в тазах стояли растворы для мытья рук. Мелодично играл магнитофон: и больным не так страшно, и врачам веселее. А то привыкли – «тишина операционной». Если больной в сознании, не нужна ему эта гробовая тишина. Пусть лучше хорошую музыку послушает...

Вместе с ассистентом Альбина тщательно, в семи водах, мыла руки: – операция на глазу делается без перчаток. Затем прошли к пациенту. Он лежал на столе под белыми простынями. Альбина села у изголовья, настроила микроскоп и взяла шприц.

– Откройте глазик. Вы меня слышите? Посмотрите налево вверх. Сейчас сделаем укольчик, это анестезия.

Так – уменьшительно - ласкательно – во время операции она говорила со всеми. В операционной многие в страхе перед болью становятся детьми, и обращаться с ними надо как с детьми.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.