– Да, конечно. Ты был бы рад составить определенное мнение. Ведь ты ошеломлен, растерян и опасаешься за целость своего рассудка. И сейчас ты задаешь себе вопрос, действительно ли я Питер Максвелл.
– А ты действительно Питер Максвелл? – спросил Престон.
– Я в этом уверен. Но если ты сомневаешься, я на тебя не обижусь... и ни на кого другого. Нас, несомненно, было двое. Что-то произошло с моей волновой схемой. Один из нас отправился в систему Енотовой Шкуры, другой – куда-то еще. Тот, кто отправился в Енотовую Шкуру, вернулся на Землю и умер. А я вернулся вчера.
– И обнаружил, что умер? Максвелл кивнул.
– Моя квартира сдана, все мое имущество исчезло. Университет заявил, что на мое место взят другой преподаватель, и я остался без работы. Вот почему я и спрашиваю, можно ли добиться восстановления.
Престон откинулся на спинку кресла и задумчиво скосил глаза на Максвелла.
– С точки зрения закона, – сказал он, – позиция университета, бесспорно, неуязвима. Ты же мертв, понимаешь? И у них по отношению к тебе нет никаких обязательств. Во всяком случае, до той поры, пока твои права не будут подтверждены. В первую очередь необходимо будет установить юридически, кто ты такой.
– Кто я такой? Но ради всего святого. Аллеи) Мы же это знаем.
– Мы, но не закон. Для закона ты в настоящем своем положении не существуешь. Юридически ты никто. Абсолютно никто. Все твои документы были отправлены в архив и, несомненно, уже подшиты...
– Но все мои документы при мне, – спокойно сказал Максвелл. – Вот в этом кармане.
Престон с недоумением уставился на него.
– Ах да! Конечно, они должны быть при тебе. Ну, и клубок!
Он встал и прошелся по кабинету, покачивая головой. Потом вернулся к столу и снова сел.
– Дай я подумаю, – сказал он. – Мне нужно немножко времени, чтобы разобраться... Я что-нибудь откопаю. Мы должны отыскать какую-нибудь зацепку. И сделать нам нужно очень много. Вот хотя бы твое завещание...
– Мое завещание? Я о нем начисто забыл. Ни разу даже не вспомнил.
– Оно рассматривается в нотариате. Но я добьюсь отсрочки.
– Я завещал все брату, который служит в Корпусе исследователей космоса. Я мог бы связаться с ним, хотя, вероятно, это будет очень нелегко. Он ведь из одной экспедиции почти немедленно отправляется в следующую. Но важно другое: затруднений в этом отношении у нас не будет. Как только он узнает, что произошло...
– К сожалению, – сказал Престон, – решает не он, а суд. Конечно, все должно уладиться, но времени на это, возможно, потребуется много. А до тех пор ты не имеешь никаких прав на свое имущество. У тебя нет ничего, кроме одежды, которая сейчас на тебе, и содержимого твоих карманов.
– Университет предложил мне пост декана экспериментального института на Готике IV. Но я не намерен соглашаться.
– Прежде чем я начну действовать, – сказал Престон, – мне нужно точно знать, что именно произошло. Во всех подробностях.
В 11-м номере читайте о видном государственном деятеле XIXвека графе Александре Христофоровиче Бенкендорфе, о жизни и творчестве замечательного режиссера Киры Муратовой, о друге Льва Толстого, хранительнице его наследия Софье Александровне Стахович, новый остросюжетный роман Екатерины Марковой «Плакальщица» и многое другое.