Юрий получает разряд

Степан Данилыч только что закончил доводку нового измерительного инструмента. Несколько небольших вещиц из нержавеющей стали, казалось, источали чистое сияние. В длинноватых цилиндрической формы головках Юрий увидел голубое сверкание февральского солнечного полдня и восторженно вздохнул:

- Эх, мне бы такой калибр сделать!

- Много захотел! - коротко обрезал Степан Данилыч и с оскорблённым видом почти вырвал калибр из юношеских рук Юры: ещё никто и никогда не осмеливался так дерзко возмечтать о работе наравне с ним, «старым королём».

На другой день, после обеда, шагая по пролёту цеха, Степан Данилыч увидел, как под высоким сводом арки, у его стола, облитый светом, стоял Юрий Панков и что - то делал у тисков. Он казался совсем маленьким, будто нарисованным.

Юрий работал, забыв обо всём, и в равномерности его движений чувствовалась знакомая Невьянцеву с юности собранность всего существа, когда человек знает, что делает всё правильно. «Вот, значит, почему Юрий так торопился из столовой!»

На месте Юрия Степан Данилыч тоже торопился бы, и он, было время, жадничал, чтобы скорее выучиться. Но он и «почтенье знал»: скрепя сердце, покорно отступал, хотя был нравный парень и умел за себя постоять. А этот тихоня идёт напролом!

От налитого студёной голубизной окна, от худенького профиля и тонкой фигуры у локального стола повеяло на Степана Данилыча далёкой юностью, но эти воспоминания ещё больше прибавили горечи и обиды.

«Пусть я ближе, чем ты, к смерти стою, но не смей меня на глазах всех с места снимать!»- подумал было он, но тут же привычное рабочее любопытство заставило Невьянцева осторожно подойти к своему столу: да чем, в самом деле, занят этот несносный мальчишка?

Юрий, стоя спиной, не замечал никого. Перед мим в безупречном порядке разложены были инструменты Степана Данилыча. Лёгким движением пальцев Юрий сменил притир и пустил в работу другой. Степан Данилыч ревниво взглянул на смугловатые пальцы Юрия - о как знакомо ему это рассчитанное касание металла о металл! Пальцы Юрия, умные, нервные пальцы лекальщика, уже не только точны: вдохновенным движением они начали обрабатывать притиром выступ калибра. Степан Данилыч узнал его: это был измерительный инструмент для нового типа танка.

Юрий развинтил тиски, вынул оттуда новенький, сияющий калибр, и лицо его вспыхнуло горячим румянцем. Будто не веря себе, он большими, искрящимися глазами смотрел на сверкание металла, который только что получил жизнь в его руках.

- Откуда калибр достал? - подойдя, сурово спросил Степан Данилыч.

Юрий вздрогнул. Румянец смыло матовой бледностью:

- Я... у шлифовальщика выпросил... мне мастер разрешил... я... я хотел себя испытать, думал, до вас успею...

- Думал! - зло передразнил Невьянцев. - А вот что я о тебе подумаю, о том у тебя заботы не было. Ты уж до того дошёл, что тайком начал калибры таскать...

- Степан Данилыч, - прервал его Юрий, - вы же знаете меня и не можете обо мне думать плохо. Вы обо всём скоро узнаете, почему я так тороплюсь и желаю...

- Поди к своему месту и делай, что тебе указано, - Сразил его Невьянцев, всем своим видом показывая, что не верит ни одному слову ученика.

Юрий отошёл подавленный, но не сражённый.

«Ишь ты, обиделся, что я ему помешал!»- подумал Степан Данилыч.

Став к Юрию спиной, он принялся рассматривать калибр, оставленный на столе. Калибр ещё не был покончен, и в этом он действительно помешал ученику. Но и в таком виде учитель мог принять работу. Несколько раз потом Невьянцев украдкой бросал взгляд на незаконченный калибр, сделанный уверенной юношеской рукой, и сердце его всё сильнее ныло, словно от незаслуженного оскорбления. Что же это такое? Он собирал, копил мастерство по крупинкам, как золото, тратил на это годы, а тут мальчишка берёт это мастерство как завоеватель! Мастерство - драгоценный клад человека! А он хватает его бестрепетными руками, притягивает к себе, как ветку, отягощенную сочными плодами, и жадно пьёт их соки. В старину тайна мастерства приобреталась словно редкий дар и открывалась она, как створки раковины, которые приподнимаются исподволь острием ножа. И вот такое зеленцо, как Юрий, хочет захватить всё сразу, да так быстро, что даже яблоко в саду Степана Данилыча еще не успело зарумяниться!

«Должна же быть справедливость! - упрямо повторял себе Степан Данилыч. - Мне кровью, потом досталось мастерство, я каждый камень под ногой чувствовал, а этот на - ко: ухвачу, мол, птицу за хвост, только мне и заботы. Нет, должна быть справедливость!»