Юность

Генрих Маркс встревожен не на шутку. Уже скоро год, как беспокойный Карл переведен в Берлин слушать курс юридических и государственных наук. Кажется сделано все, чтобы будущий юрист мог спокойно переваривать лекции. Лучшие профессора, наставительные письма из дома, безотказная высылка денег. Женни вдали: - любовь слишком легкомысленная спутница, чтобы не помешать занятиям. А тут Карл прислал подробное письмо, целый отчет за прожитый год.

Он считает своей обязанностью изучать юриспруденцию, но больше всего его тянет к философии. Карл жалуется на разбросанность своего ума, «много ночей, проведенных без сна, много споров, много внешних и внутренних стимулов, но мало приобретений».

Это не совсем так. Вряд ли в те годы во всем берлинском университете был студент, поглощавший столько разнообразных знаний, как Маркс Академические порции науки казались ему недостаточными, рекомендованная литература - мизерной. В 18 лет Маркс казался на голову выше своих более старших товарищей.

Список книг, не только прочитанных, но критически усвоенных Марксом. поражает размерами и разносторонностью. Здесь Гайнекциус, Сибо, «Лаокоон» Лессинга, «Эозин» Зольгера, «История искусств» Винкельмана, «История немецкого народа» Лудена, переводы Тацита, «Элегий» Овидия, «Уголовное право» Клейна и новейшая литература.

Он успевал самостоятельно изучать итальянский и английский языки, работать над переводом на немецкий язык Пандекта Юстиниана и вести в своих юношеских сочинениях крайне резкую поле - мину со сторонниками исторической школы права. Огромное количество прочитанного и выслушанного на лекциях и диспутах с трудом укладывалось в голове. На первом семестре, сообщая отцу о «подлинном неистовстве иронии», охватившем его «после стольких отрицаний», Маркс тщетно ищет отправную точку, которая позволила бы привести в стройную систему массу понятий.

И только на втором семестре, в буре теорий, противоречивых мыслей, которые обрушились на Маркса, он нашел точку опоры, позволившую вы держать натиск. Этой точкой была диалектика Гегеля.

Трудно представить молодость более жизнерадостную, неистовую по темпераменту, настойчивую я жадную ко всякой свежей мысли.

Но в страницах юношеских писем Марксе, где мы находим прекрасное кипение юности, ищущую применения волю и энергию будущего революционера, старый Маркс с унынием видел только разнузданного «демона» отрицания, только «взбаламученное море без надежного дна, куда можно было бросить якорь».

Только четыре года отделяли Маркса от того дня, когда он выслушал вступительную речь ректора, а в 1838 г. он был уже одной из первых величин докторского клуба в Берлине.

Еще по - юношески ломок голос, еще нет и намека «а бороду, а Маркс - наиболее ясная голова клуба. Его первые единомышленники по философским дискуссиям - приват-доцент Бруно Бауэр и преподаватель реального училища Карл Кеппен - старше Карла на десять лет, но оба молчаливо признают умственное превосходство младшего товарища.

Связь с младогегельянцами, жестокие философские драки были отличной шкалой для Маркса. Здесь, осваивая обоюдоострую диалектику Гегеля скрытую в ржавых ножнах идеализма, Маркс стремился осмыслить с ее помощью то, что происходило в области социальных отношений. Философия никогда не была для Маркса «наукой богов», единоборством абстрактных понятий и схем. С настойчивостью и последовательностью, не имевшими равных, он стремился подчинить философию земным практическим целям, связать ее с политической борьбой.

Лучше многих других единомышленников молодой Маркс начинал ощущать двойственность Гегеля - творца революционного метода философии, и Гегеля реакционера, считавшего монархию лучшей формой правления в Пруссии.

Три года, проведенные Марксом среди младогегельянцев, доцентов, писателей, педагогов, близость к «галльским ежегодникам» сильно расширили кругозор молодого философа.

Позже действенную мысль Маркса сравнивали с кораблем, всегда находящимся наготове под распущенными парусами. Но это был особенный корабль. В то время как другие неслись вперед, наугад подставляя паруса ветрам политических страстей, этот парусник жестко держал курс среди штормов, штилей и сложных подводных течений эпохи.

И первые учебные рейсы этого великолепного корабля были совершены в докторском клубе Берлина.

В 1841 году, блестяще защитив диссертацию «о различных между эпикурейской и демокритской натур - философиями», Маркс получает диплом доктора философии.

23 - летний доктор рассчитывает на профессуру в тихом городе Бонне. Но жизнь отчетливо подтвердила вывод, записанный Марксом еще на парте трирской гимназии: «мы не всегда можем достигнуть положения, к которому считаем себя призванными».

Чтобы стать прусским профессором, нужно было не только тело, но и мысль одеть в вицмундир казенного наставника юношества. Перспектива стать ученым барабанщиком не улыбалась Марксу.

Маркс отказался от карьеры профессора, а через год цензорский карандаш впервые перечеркнул его статью. Это случилась 25 февраля 1842 г. в «Немецких ежегодниках» и сколько красных чернил, драконовых указов и цензорских окриков обрушилось с тех пор на работы молодого Маркса.

А несколькими месяцами позже чиновничий, благонамеренный Берлин зажмурился, заткнул уши, чтобы не видеть и не слышать ударов, которые посыпались на рейнский ландтаг со страниц «Рейнской газеты».