- Попробуем с разгона.

Машина сделала широкий полукруг и снова, взревев, пошла в гору. Но ничего путного из этого не вышло. Тогда Чума попытался вести машину «елочкой», то есть зигзагами. Но и это оказалось бесполезным.

- Не выдюжим, - вздохнув, сказал тракторист. - Ведь тридцать тонн груза!

И лишь тут Андрей вспомнил, что грузчики предупреждали Чуму, чтобы он не рисковал, не брал двое саней, но тот настоял на своем. «Хотел, наверное, лишнюю тысячу в карман положить, - с неприязнью подумал Андрей. - Вот и положил».

Тракторист вновь выскочил из кабины и скрылся во мгле. Ветер яростно захлопнул за ним дверь. Вернулся Чума молчаливый и озабоченный. Лишь за гребнем перевала Андрей понял, что водитель вынужден был отцепить одни сани. На то, чтобы возвратиться за вторыми санями и вытянуть их через перевал, ушло почти пять часов.

Днем ветер снова стал крепчать. Он выл и свистел так, что заглушал рокот мотора, срывал с дверок оленьи шкуры, забрасывал в кабину целые пригоршни снега. Все смотровое стекло покрылось твердой ледяной коркой. Трактор дышал тяжело и прерывисто. Временами Чума останавливался, давал мотору передышку, потом снова гнал машину вперед. Наконец, у крутого берега реки мотор поперхнулся и стал чихать. Тракторист открыл дверцу и спрыгнул на землю. Потом полез в бак.

- Скорее! Топор! - приказал он Андрею. Сам схватил ведра и, торопливо наполнив их щепками и паклей, исчез в крутящемся снежном вихре.

Андрей бежал за ним, еще не понимая, куда и зачем они спешат. Ветер сбивал их с ног, рвал на них одежду, заносил за ворот острые снежные иглы.

- ... О... ей! - слышал Андрей обрывки слова, настойчиво повторяемого Чумой. Это, по-видимому, значило: «Скорей». И вдруг он догадался: они бегут куда-то за горючим, так как его запасы в тракторном баке кончились. Да, время не терпит! Надо спешить! Ресницы смерзлись, и он бежал почти вслепую.

- Здесь! - звонко заорал Чума, останавливая Андрея. Тракторист выхватил у него топор и стал рубить дерево, на котором

висела кем-то привязанная лопата. Когда дерево рухнуло, Чума быстро отвязал лопату, приказал Андрею раскапывать какой-то сугроб, а сам стал с той же яростью рубить соседнюю лиственницу.

- Живее, Андрюшка!

Неистово работая лопатой, топограф вскоре почувствовал, что она натолкнулась на что-то твердое.

- Есть! - В его голосе прозвучала неподдельная радость. Андрей еще не знал, что именно «есть», но чувствовал, что это то, за чем они прибежали к этому дереву с привязанной лопатой.

Чума тем временем успел разжечь костер. Потом он кинулся на помощь, и они вместе подкатили откапанную бочку к огню.

Потом, когда горючее оттаяло, Чума схватил ведра и стал цедить в них буроватую густую жидкость.

Обратно их нес ветер. Андрей едва успевал переставлять ноги, чтобы не ткнуться носом в сугроб, не расплескать драгоценного горючего. Порой он вынужден был левой рукой опираться на снег, а в правой, балансируя, держать ведро.

- Чума! - кричал он, стараясь не отставать от товарища. И снова Андрей увидел тракториста только тогда, когда наскочил на него всем телом.

- Ты! - радостно выдохнул Образцов, но сразу же замолк, пораженный видом тракториста. Чума не залез в кабину, не спрятался от пурги. Он сидел на гусенице, уперев локти в колени и положив голову на кулаки. Ветер срывал с него распахнутую телогрейку, но он, казалось, не замечал этого. Взгляд его был устремлен вдаль, губы стиснуты, на прокопченных щеках бродили упругие желваки.

- Держи, - протягивая ведро с горючим, сказал Андрей.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.