... Просторная комната залита солнечным светом. Николай лежит в постели, голова его покоится на высоко взбитых подушках. Рядом на столе стопка журналов и книг.

У Николая сидит заведующий портовой библиотекой Дмитрий Хоруженко. Он не был знаком с Николаем; но слышал о нем, о его болезни и. побуждаемый чувством партийного и товарищеского долга, пришел к нему с предложением снабжать книгами на дому.

Николай несказанно обрадовался.

- Замечательно! Значит, я буду подшефным читателем? Лучшего для меня и быть ничего не может! Тащи книги, Митя.

- Какие книги тебе нужны в первую очередь? - спросил Хоруженко.

- Из нашей отечественной литературы давай все: Горького, Новикова - Прибоя, Серафимовича, Лавренева, Свирского, Фурманова, - я все это должен перечитать. Классиков тоже.

- А переводную литературу давать?

- А вот насчет переводной, - сказал Николай, - очень бы хотелось сделать так: ты будешь подбирать отдельно французских классиков, отдельно немецких и английских. Понимаешь, я с ними не очень - то знаком. Нужно, чтобы в чтении была определенная система...

На другой день стали поступать книги целыми пачками. Николай поглощал их с удивительной быстротой.

Те долгие зимние вечера, когда Николай не читал, мы проводили у его постели, слушая захватывающие рассказы о недалеком прошлом. Он рассказывал нам о годах гражданской войны и интервенции, о борьбе с белыми бандами, о строительстве узкоколейки, о поездке на съезд комсомола в Москву.

Рассказывал так, как будто тот или иной случай произошел с одним из его друзей. И только после, иногда лишь на следующий день, мы узнавали подлинное имя героя.

- Почему же ты не сказал нам сразу, что это произошло именно с тобой? - возмущались мы.

- Просто как - то невольно сдерживаешься. Скажете, что хвастаюсь. А кроме того, не назвав себя, я могу как бы со стороны наблюдать, как воспринимаются вами действия героя. Зная, что герой я, вы, пожалуй, отнеслись бы к нему пристрастно.

Много позднее, уже в период работы над романом «Как закалялась сталь», он напомнил мне об этих рассказах:

- Ты знаешь, я уже в то время следил за вашим отношением ко всем эпизодам, и у меня зрела мысль составить из них связную повесть для нашей молодежи. И насколько волнующей могла бы быть эта повесть, я старался угадать по вашим лицам.

Кроме умения увлекательно и образно рассказывать, он обладал неоценимой способностью вкладывать в рассказ столько чувства и теплоты, что слушатели его часто были потрясены. Он горел, весь уходил в боевое прошлое, забывая о собственной личной трагедии. Мы могли слушать его часами.

Время шло. Николай, казалось, свыкся со своим положением. Он был доволен работой в кружке. Ребята, комсомольцы, приходившие к нему на занятия, ценили и уважали своего пропагандиста. Николай твердо надеялся на выздоровление. Но... в эти дни и началось самое страшное.

Рано утром Николай позвал меня в комнату. Я вошла и поразилась небывалой бледностью его лица и выражением, которого я никогда прежде не наблюдала.

- Рая, - Николай очень волновался. - Рая, у меня что - то с глазами нехорошее делается. Они нестерпимо горят, застилаются какой - то пеленой. Я боюсь, Рая. - Голос Николая дрожал. - Я думаю, что...

- Не думай глупостей, Коля, - перебила я его, - вызовем опытных окулистов, все пройдет.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.