Возвращение

Тонюшка сама открыла дверь. Вероника ахнула: подруга стала еще шире, солиднее.

Они расцеловались. Тонюшка положила на плечи Вероники свои мягкие руки. Она смотрела в загорелое твердое лицо подруги, и по щекам ее катились слезы.

– Викушка, Викушка-фигушка, – бормотала она забытую кличку и давила на плечи руками, словно хотела Вероникой проломить блестящий паркетный пол прихожей.

– Как ты живешь? – спросила Вероника, вытирая со щек Тонюшкины слезы.

– Хорошо, у нас три комнаты, и живем без родителей.

Бархатная драпировка и ковры скрывали стены. В массивном немецком серванте светился хрусталь. В каждой его грани бился пойманный кусочек солнца, и от этого он казался живым и теплым.

В комнатах было уютно. Наверное, люди приложили немало усилий, чтобы расставить мебель и вещи удобно и красиво.

– Игорь сейчас придет, – сказала Тонюшка, – а мы пока ананас разделаем. Тонюшка вдруг заметалась по комнате.

– Хочешь, я магнитофон включу, сестер Андерс послушаем. Или вот альбом, Игорь долго служил за границей.

Вероника смотрела альбом с открытками и фотографиями, слушала сестер Андерс и мучительно думала: «На кого же стала походить Тонюшка?» Она кого-то сильно напоминала ей, но Вероника никак не могла вспомнить, кого.

Тонюшка вошла и, вздохнув, присела на край тахты. Ей тяжело было носить себя.

Вероника отложила альбом и выключила магнитофон.

– Ну, как ты? – спросила она, глядя в лицо подруги.

– Как видишь... – Тонюшка вдруг сникла. – Не работаю. Два года скальпеля не держала. Сама знаешь, что это такое... для хирурга...

– А он?

– Он хороший, скоро подполковника получит. А работать не разрешает. Не любит, когда в доме пахнет больницей.

Тонюшка мало изменилась, но все же появилась в ней какая-то нежность, доверчивая откровенность и еще что-то, что делало ее похожей, конечно же, на тетушку Капитолину. И оттого, что подруга напомнила ей добрую тетушку Капу, Веронике сделалось грустно.

Тонюшка все говорила, говорила. Она жаловалась на скуку и московскую жару.

Из прихожей позвал телефон. Тонюшка вышла. Вероника положила на язык кусочек холодного ананаса и включила магнитофон. Хорошо вот так сидеть и ждать мужа, хлопотать на кухне и мечтать о том времени, когда можно будет приобрести дачу и не сидеть все лето в душной Москве.

...Это было совсем недавно, месяц-полтора назад. Молодую женщину привезли поздно ночью. У нее начались предродовые схватки. Проливной дождь вползал в медпункт темными холодными змейками. Вероника попросила больных перейти в другую палату. С ней осталась лишь рыжая Тоська. И тут выяснилось страшное: ребенок лежал поперек. Роженица потеряла сознание. Вероника действовала быстро и собранно. У нее не было времени волноваться. Она запомнила только голос за брезентовой стенкой: