Вы спрашиваете: всякий ли человек может быть высотником? Думаю, что всякий.

Сам я почему-то решил, что совсем не боюсь высоты, и, поступив на строительство, попросился в монтажники. Уж очень мне хотелось сразу сделаться высотником. А когда поднялся на двадцать метров и вокруг увидел пустоту, зазвенело у меня в ушах, ноги будто налились свинцом. Чувствую, что побледнел, что лучше бы мне поскорее сесть на балку, отдышаться и слезть обратно на землю.

Работал я так день, другой, третий, а страх всё не проходил. Как-то раз выпустил я из рук кусок бумаги, глянул, как она медленно-медленно падает вниз, и показалось мне, что оборвалось что-то у меня внутри, где-то около сердца. Покачнулся я и, если бы не предохранительная цепь пояса, может быть, полетел бы вслед за бумажкой.

Вдруг вижу около себя человека. Широкоплечий, стройный, со светлыми волосами. Почти мой ровесник.

- Злостью тут, парень, не возьмёшь, - сказал он спокойно. - Ведь ты боишься и думаешь не о работе, а только, о. том, как бы не упасть.

- Откуда ты знаешь? - говорю. - Вот совсем и не боюсь.

А он поднял руку и взял меня за ногу ниже колена - я стоял на стремянке.

- Так, говоришь, не боишься? А ноги отчего дрожат?

- Да кто же ты такой? - рассердился я. - Чего ты ко мне пристал?

- Я Осечкин.

Не было у нас на строительстве человека, который не слыхал бы про монтажника Осечкина. Сменное задание звено Осечкина всегда выполняло на 250 - 300 процентов. Самые ответственные и срочные дела всегда поручались этому звену. О смелости Алексея Ивановича ходили рассказы среди всех рабочих-высотников. Такому человеку не стыдно было сознаться.

- Боюсь, - сказал я. - Боюсь и не знаю: бросать эту работу, что ли?

- Нет, - ответил Осечкин, - ни в коем случае, если ты любишь это дело. Я тоже вначале боялся и только потом совсем привык. Но когда надо было других приучить не бояться, ребят моего звена, я растерялся не меньше, чем ты сейчас. Вздумал было собственной лихостью доказать, что работа на высоте - пустяки. Взял да и совершил путешествие с одной балки на другую, ухватившись за крюк подъёмного крана. Эх, и тяжёлым же мне показалось собственное тело, когда понёсся по воздуху! Осудили меня товарищи, и сам я понял, что надо действовать иначе. С «нолевой отметки», с земли, надо начинать готовиться для монтажа на больших высотах. Тогда выйдет толк. Страшна не самая высота, а боязнь её.

Ну, до свидания, парень! Послушайся меня, начинай борьбу с собою по всем правилам, без подножек. Ты ведь сейчас сам себе можешь подножку поставить.

Ушёл Осечкин, а я один долго стоял, задумавшись, на балке. И только когда от ветра звякнула цепь пояса, сообразил я, что спокойно стою «а высоте пятнадцатиэтажного дома. Наверно, в тот день я победил свою высотобоязнь. Но я всё же послушался Осечкина и начал с «нолевой отметки».

Однажды уже на высоте ста с лишним метров читал я во время перерыва газету, в которой сообщалось, что бригадиру монтажников Алексею Ивановичу Осечкину присуждена Сталинская премия. Задумался я, а ветер и вырвал у меня из рук газету. Полетела она, словно птица, я смотрел вниз на неё, и вспомнилось мне, как я качался на стремянке, привязанный к балке железной цепью пояса, а внизу стоял незнакомый молодой человек - настоящий товарищ, показавший мне правильный путь вверх.

Москва.

Строительство высотного здания на Котельнической набережной.

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.