Ворота моря

Один крупный океанограф писал, что с морем надо знакомиться с лодки. С этой точки зрения, он, конечно, ничего не возразил бы против «Первенца»: на нём человек может свести с морем самое тесное знакомство. С борта катера легко дотянуться рукой до воды.

Жизнь у «Первенца» хлопотливая. Над морской гладью сиротливо и грозно, как эмблема кораблекрушения, торчат концы двух чёрных мачт. Что оставили в этих водах немцы? Осторожно, на малом ходу, «Первенец» приближается к мачтам океанского судна, захваченного на рейде вражеским налётом несколько лет назад. Сквозь прозрачную воду видны автомашины, прижавшиеся друг к другу, и палуба, какой она была в момент воздушной атаки. Изменился только цвет парохода, густо облепленного чёрными мидиями...

Медленно скрывается в глубине водолаз Погорелое.

Монотонно скрипит насос, и чайки, взволнованно носясь над погибшим пароходом, мачты которого служат для них насестом, вторят своими криками вздохам и хрипам старых поршней.

Вернётся ли водолаз? Не заденет ли он на корабле какую - нибудь коварную ловушку, которая в водяном смерче унесёт и остатки парохода, и водолазный бот; и «Первенца» с его смелой и весёлой командой? Об этом никто не

думает на «Первенце»: опасная работа - будни катера.

«Первенца» ни по одной его статье нельзя отнести к спасательным судам, но он не раз выходил на помощь терпящим бедствие.

В бурю открытое море у мыса Ильи - очень нехорошее место, особенно для небольшого судна. «Первенец» здесь зарывается носом в волны. Бешено вертится в воздухе освободившийся от нагрузки винт. Волна за волной торопятся накрыть катер. Но он уже вынырнул, присел на корму и, словно выбирая невидимую тропинку, быстро запрыгал с одного мутно - серого холма на другой.

В тихую погоду работа мотора как - то совсем незаметна. А в бурю кажется, что только он один и есть на катере, а всё остальное - лишь добавление к мотору.

Старший моторист Василий Пустосёлов слышит и завывание ветра, и ровный тяжёлый гул прибоя, и свирепые удары воли о корпус «Первенца».

Но, как дирижёр оркестра, он ни на секунду не упускает звуков «ведущего инструмента». Он улавливает малейшие перебои в работе мотора, легчайшие стуки и вибрации. Кажется, он видит сквозь металл, как между электродами свеч проскакивают крошечные голубые искры, как огненный клубок вспыхнувшей смеси бензина и воздуха толкает поршень то в одном, то в другом цилиндре мотора...

Вот уже можно разглядеть мачту, раскачивающуюся на зловещем фоне туч. Уже слабо доносится прерываемый грохотом волн крик: «Помогите!...»

В эти минуты каждый, увидевший моториста Виктора Лиса, балансирующего на палубе, заливаемой волнами, несомненно, подумает: «Вот настоящий морской волк!»

Виктор охотно рассказывает о своём секрете превращения обыкновенного сухопутного юноши в «морского волка». Когда Лис почувствовал разлад между телом, категорически несогласным на качку, и духом, увлекавшим юношу в море, он решил сразу прибегнуть к героическому средству: стал всё время жить на катере. День и ночь его качали и отвратительная «толчея», и штормовые волны, прорывающиеся в бухту, и мёртвая зыбь. Целую зиму Виктор провёл на катере, танцевавшем на приколе в порту. Привык. Спал так, как никогда раньше. Теперь для него качка не существует.

- Есть, говорят, в Атлантическом океане волны с хороший дом. Интересно, почувствую я на них что - нибудь? - мечтает Виктор.

Родное море матросы «Первенца» знают, как другие знают улицу, на которой родились, выросли и на которой суждено умереть. Но на вопрос о любви к морю они ответят лишь пожатием плеч. Разве мы любим воздух? А попробуй проживи без него!

«Первенец» уже давно не одинок: буксиры, катера, суда самого различного назначения обслуживают Феодосийский порт, превратившийся в отличную школу для моряков.

В море для молодости всегда таится чудесная романтика. Легко набрать команду на корабль, отправляющийся в самое опасное плавание. В Феодосийском порту молодёжь вначале ждали только тяжёлые глыбы бетона, ржавое железо, бесчисленные воронки авиабомб. Но комсомол сразу бросил сюда свои лучшие силы. Горком сумел здесь, на суше, зажечь в людях пафос авральной работы на палубе судна, когда каждый отдаёт всё, что может. И ребята делали чудеса, оживляя моторы, годы пролежавшие на дне моря, восстанавливая станки, как будто побывавшие в жерле вулкана.

Здесь юноши из ФЗО, прямо со школьной скамьи, становились в почётные ряды восстановителей. И квалифицированный слесарь, мечтавший о тонкой, сложной работе, отлично понимал, что сейчас главное - привести в порядок громадные ржавые болты, собранные на развалинах. А юный столяр пятого разряда с вдохновением строгал в судоремонтных мастерских тяжёлый брус для починки судна, поднятого со дна моря.

Для трудного дела мало только выучить человека работать: надо ещё и воспитать его так, чтобы он умел преодолевать любые препятствия, чтобы, ощущая локоть идущего рядом товарища, он думал не только о себе. Большой заслугой Феодосийской комсомольской организации является то, что в порту она сумела добиться этого.