Воля

То ли путь, по которому двигался танк, оказался очень тяжелым, то ли механик - водитель вел машину медленнее чем остальные, но танк Лапутина несколько отстал.

- Володя, нажми, отстаем! - крикнул Лапутин из башни, где было место командира и заряжающего.

Если нагнуться, они могли видеть спину и затылок Володи Кручинина, славного, веселого парня и замечательного механика - водителя.

Кручинин добавил газ. Машина спустилась в овраг, противоположный склон которого закрыл на время цель - окопы противника. Когда же склон преодолели, Лапутин, прижавшийся к смотровой щели, закрытой небьющимся триплексом, увидел головы вражеских солдат.

Он открыл огонь сначала из пулемета, спусковая педаль которого находилась под его правой ногой, а потом и из пушки. Пасторов заряжал замечательно: спокойно, без тени спешки.

До противника оставалось не больше пятидесяти метров, когда в дыму разрывов выросла огромная человеческая фигура со связкой ручных гранат. Солдат показался танкистам настоящим великаном, вероятно, потому, что он стоял на парапете окопа, а танк в этот момент выбирался из небольшого рва.

Гранаты попали в смотровую щель. Разрыв... Повреждений не было. Машина рванулась вперед, гранатометчик упал. Что - то грохнуло. Близко - близко Лапутин увидел огонь. Внутренность танка наполнилась дымом; он шел снизу, оттуда, где сидел за рычагами управления Кручинин. Что именно грохнуло, так и осталось для командира машины и заряжающего загадкой.

- Жив? - крикнул Лапутин мехводителю.

- Жив! Вы - то, наверху, целы?

- Целы. Шея только болит, - сказал командир машины.

Провел по шее рукой, ожидая ощутить липкую теплоту крови. Но рука осталась чистой. Лишь на щеке и у виска прощупал несколько твердых горошин. Боль от осколков, засевших в кожном покрове, Лапутин почувствовал значительно позднее.

Командир взялся за пушку, чтобы продолжать стрельбу. Оказалось - поворотный механизм башни отлетел в сторону: болтов не было. На их месте зияли пустые отверстия.

Но пушка у Лапутина не должна была молчать. Пасторов, Кручинин взялись руками за гильзоулавливатель. Командир машины стрелял.

Машина стояла.

- Что случилась, Володя?

- Завалились.

- Выезжать пробуй.

- Пробую... Да только толку нет. В окопе лежим, - Володя не стерпел и сильно выругался.

Машина действительно попала в беду: одна гусеница болталась в окопе, беспомощно вращаясь, неспособная двигать танк.

Заглянув в смотровую щель (триплекс, разбитый при разрыве, выпал), Лапутин увидел солдата, который подкладывал под повисший танк мину. Запальный шнур от нее тянулся по дну стрелкового окопа. Минута промедления - и они взлетят на воздух.