Каждый год - вот уже десять лет - с приближением ноябрьского праздника Колесникова пытается составить коротенький конспект воспоминаний. В предпраздничной суматохе ей это не удается. Едва успеешь переодеться, взглянуть на себя в зеркало, - и вот уже торжественный вечер, звонит председательский колокольчик, и надо выходить на сцену. Зал становится огромным и тихим...

На заводе «Каучук» она уже двадцать второй год. Она работала на нем, когда завод был еще в Риге, у частных хозяев. Она осталась на заводе после эвакуации в Москву, она сроднилась с ним навсегда. Ей есть о чем рассказать молодым: о баррикадах «а Зубовском бульваре, о курсах красного креста на заводе, об Анне Касперович, о первом завкоме...

Колесниковой было восемнадцать лет, когда началась война. Завод принадлежал Тылову. В Гагенсберге, в рабочем предместье Риги, было в то время много предприятий: ножовая, замочная, проволочная фабрики, завод «Этна», завод «Каучук». Проволочная фабрика Тылова была передовой.

В одной из пивных на «углу», в задней комнате, шли собрания. Это Колесникова хорошо знала. Однажды из окна пивной кто-то швырнул бутылкой в проезжавший казачий патруль. Рослый казак медленно пополз с седла под коня. Казаки вытянулись цепью и начали обстрел...

Это действовала власть, и именно казак с винтовкой и нагайкой остался для Колесниковой олицетворением прежней власти...

Колесникову кооптировали в райсовет вместо одного инженера. Депутат - инженер оказался вредителем. Колесникову освободили от работы в цеху. Она не знала, с чего начать. Ей сказали: «Нужно проверить выдачу заборных книжек». Она проверила. С ней в бригаде работало на проверке 45 человек. Ей сказали: «Нужно достать для ремонта детского сада три нуда извести». Она достала. Она привезла в детский сад полторы тонны мела, двести килограммов олифы, три пуда извести, три ваза досок.

Ей показали пункт наказа: рабочие требовали, чтобы на углу Усачевской и Оболенского стоял милиционер. Она пошла в райсовет, в милицию, поговорила в одном месте, в другом. Через неспорила о числе пайков, и вот на заводе двадцать шесть специальных обедов для туберкулезных. Именно двадцать шесть, а не двадцать, как предлагали в райздравотделе.

Желание одной Колесниковой сливалось с желаниями тысяч. Все это вместе называлось наказом и выполнением наказа.

Ей хотелось, чтобы Усачевку валили асфальтом, и это было сделано.

Та страстность, с которой она выполняла пункты депутатского наказа, увлекала других: за три года число секционеров на заводе выросло с 30 до 170. Кроме того, появился актив, работающий по заданиям депутатской группы. Председательницей группы была Колесникова. Выдача ли паспортов, проверка ли кооперативной сети, подписка ли на заем - у Колесниковой всегда была наготове бригада.

- Мы отвечаем за все, - говорила Колесникова своим активисткам, - за опоздание автобусов, за холод в бане, за сохранность импортного оборудования.

Когда видишь хорошую работу, - нельзя остаться в стороне. Так втянулся в работу совета Морозов.

Колесникова предложила ему стать секционером, Морозов замахал руками:

- Разве я смогу? Ты мне поручишь дирижабль построить - вон у тебя пункт в наказе, - я не смогу. У меня ноги слабые.

Но он взялся за склад готовой продукции. Заказчики задерживали приемку товара, склад был переполнен, создавались трудности. Морозов шел к заказчикам, находил самого «вредного» человека и добивался от него обязательств о вывозе. Он умел говорить с людьми. Его стариковский авторитет действовал неотразимо.

О Колесниковой говорят на заводе в шутку: «властный характер».

Но есть правда в этих словах. Действительно, нет на свете власти более сильной, чем власть Колесниковой и миллионов советских избирателей. - Эта власть преобразует мир.

Москва задыхается без метрополитена. Петров бьет сына ремнем. Стране угрожает враг.

Поворачиваются рычаги власти. Хлопочут Колесниковы. И вот к их перевыборам под Москвой пройдено 11,9 километра туннеля, и не один Петров, а 43 родителя привлечены к ответственности за побои детей в одном только Фрунзенском районе, и в одном только Фрунзенском районе появилось 4300 ворошиловских стрелков.

У Веры Крыловой отец пьяница. Крылова приходит к Колесниковой.

• Страницы:
• 1
• 2
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.