Вивацца – младший

– Вот оно как!..

Брадобрей как в воду глядел: синьор герцог Сфорца-Чезарини предложил написать именно оперу-буффа. Импресарио был очень мил с молодым маэстро. Он вполне уверен в успехе оперы «Торвальдо и Дорлиска». При всех обстоятельствах прекрасная музыка вывезет . Гарантией этому предыдущие оперы Россини, например, фарс «Вексель на брак», «Странный случай», веселая мелодрама «Итальянка в Алжире»... Не довольно ли? У синьора импресарио удивительный нюх на таланты прямо-таки собачий...

– Синьор Россини, – сказал импресарио, – считайте, что с «Торвальдо и Дорлиска» все покончено. В ее успехе я уверен. Готов держать пари. Поэтому давайте думать о будущем. У меня к вам предложение: напишите для нас оперу-буффа.

Разговор происходил в просторном кабинете герцога Чезарини в театре «Торре Д'Арджентина», что значит «Серебряная башня». Россини сел в кресло и, не думая, ответил:

– Ваше предложение принимается, синьор Чезарини.

– Прекрасно. Мы понимаем друг друга с полуслова: Я полагаю так: веселая опера, задорная. Я уж и труппу подобрал. Во главе ее – превосходный тенор Мануэль Гарсиа. Испанец. Ему сорок лет. В соку. В расцвете сил.

Россини согласно кивнул. Разговор этот происходил 14 декабря 1815 года. Это важно отметить, ибо от сего числа, собственно говоря, и пойдет отсчет времени до того дня, когда на сцене «Торре ДАрджентина» зазвучит музыка новой оперы.

– Сегодня на дворе... – говорит герцог, – декабрь... Если не ошибаюсь... Россини кивает.

– А число четырнадцатое...

Снова кивок.

Герцог глядит на композитора, будто собирается пронзить его гипнотическим излучением черных-пречерных глаз. Другой, пожалуй, и съежился бы под таким взглядом, но перед ним сидит не просто маэстро, но Вивацца-младший, истинный живчик, истинный весельчак, сын своего отца – городского трубача из Пезаро. Живчик не спускает глаз с герцога, он не пасует, он плюет на вельможный гипноз с высокого дерева.

Герцог берет со стола перо и размашисто что-то пишет на чистом листе бумаги.

– Итак, синьор Россини... Премьера «Торвальдо и Дорлиски»... Та-ак... 26 декабря. То есть через двенадцать дней.

– Верно, синьор.

– Далее. Во время карнавала будущего года... То есть пятого февраля. – И – жирная линия через весь лист.

Вивацца-младший говорит в тон импресарио:

– Не трудитесь, синьор герцог, – обычный кабальный срок для итальянских композиторов. Итого: один месяц и десять дней. Какие же мы несчастные!

– Несчастные? – Герцог сердито сдвинул брови. – Мне кажется, что синьор Джоаккино Россини должен быть польщен...

– Несомненно! – Россини продолжил мысль импресарио: – ...польщен тем, что удостаивается чести быть приглашенным театром «Торре Д'Арджентина».

– Вот! – воскликнул герцог. – Попали в самую точку! Вы, молодой человек, вижу, очень смекалисты. Это поможет нашему разговору. Сроки, я полагаю, мы обговорили. Дальше: синьор Россини обязуется внести все изменения, которые окажутся необходимыми для успеха оперы и для удобства певцов.