Фамилия у командира боевого отряда коммунистов была забавная — Тураносов. Хотя нос у него как нос. Обыкновенный. Придумают же такую фамилию! Аркадий Голиков знал, что Иван Кириллович — так величали Тураносова — до революции служил в царской армии фельдфебелем, обучал молодых солдат, первогодков. А в сентябре семнадцатого плюнул на все: и на Керенского и на истошные вопли, чтоб «войну до победного конца», взял от винтовки штык, повесил его на ремень и подался с фронта в родные края — в Малые Печерки.

Только недолго ему хозяйством пришлось заниматься. В начале ноября шабры на базар в Арзамас ездили, привезли неслыханную весть: в Питере, говорят, революция!

Поехал Иван Тураносов в уезд — посмотреть, что это за штука такая — революция. Да так в Арзамасе и остался. Выполнял разные поручения большевиков, в партию вступил.

А в начале июня восемнадцатого года уездный комитет выдал Тураносову бумагу с печатью, что предъявитель сего является инструктором по обучению военному делу партийных товарищей.

После рабочего дня во дворе почты собрались работники уездисполкома, партийные товарищи, сочувствующие. Изучали пулемет, винтовку, одним словом, пошел Иван Кириллович по старой специальности.

Среди «сочувствующих» (так звали тех, кто готовился вступить в партию или уже подал заявление) часто бывал и Аркадий. Он подсаживался то к одной группе, то к другой и все слушал и слушал, о чем говорил Тураносов.

«Стебель, гребень, рукоятка» — эти слова, как стихи, звенели в голове Аркадия.

Во двор почтовой конторы Аркадий каждый день прибегал из редакции со свежим номером газеты «Молот».

Как-то придя с новой пачкой газет, Аркадий решительно направился к Тураносову.

— Товарищ командир, позвольте и мне с вами заниматься. Я хочу научиться стрелять.

Тураносов сдвинул на лоб кожаную фуражку и, чуть насмешливо скосив глаза, спросил:

— А для чего тебе, Голиков, уметь стрелять? Из рогатки, чай, уже умеешь, а вот из, винтовки-то зачем?

— Как это, зачем? — встрепенулся Аркадий. — Вы что, товарищ Тураносов, шутите или газет совсем не читаете? Из рогатки по воробьям стреляют, а я хочу белогвардейцев бить. Фронт-то, он вот, уже рядом!

На занятия многие приходили со «своими» винтовками: время было тревожное, в окрестных лесах появлялись бандиты, и многим партийным работникам было выдано оружие на случай внезапного нападения.

А вот у Аркадия не было. Австрийский штык да японская винтовка без затвора — разве это оружие?

Но на прошлой неделе неожиданно повезло. Эх, и замечательный это был день! Заявление его, Аркадия, о приеме в партию разбирали. Рекомендовали его Мария Валерьяновна Гоппиус и товарищ Вавилов — председатель уездного комитета. Правда, сразу не приняли у по годам («опять этот проклятый возраст — четырнадцать лет! Трудно в революцию быть маленьким!»), но все-таки сказали, что обязательно примут. Даже в протоколе записали «впредь до законченности партийного воспитания».

Так вот в тот самый день, только вечером, винтовку он получил, настоящую!

Получилось так, что в штабе не хватило красногвардейцев в патрули по городу. А военный комиссар товарищ Чувырин ушел с большим отрядом в направлении Ардатова: зашевелились там кулаки, готовили восстание против Советской власти. А город кому-то ведь тоже надо охранять. Вот тут-то старый друг красногвардеец Антипыч и помог Аркадию.

Антипыч пришел в штаб и сказал:

— Есть у меня один человек на примете. Со мной не раз патрулировал для связи...

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.