- Знаю, - отвечает девушка. - ... Я готова. Я перенесу все страданья, все удары...

«Хорошо. Ты готова на жертву?»

- Да.

«На безымянную жертву? - Ты погибнешь - и никто... никто не будет даже знать, чью память почтить!»

- Мне не нужно ни благодарности, ни сожаления. Мне не нужно имени...

«Войди!»

Девушка перешагнула порог - и тяжёлая завеса упала за нею».

Грохочет аплодисментами зал, и опять выступает Милица. Теперь она уже читает поэму Маргариты Алигер «Зоя»...

Так было в 1947 году. Тогда ещё правители Югославии прикидывались друзьями Советского Союза. Искоса, с затаённой злобой посматривали они на патриотическую деятельность лучших сынов и дочерей югославского народа, но выступить открыто против Советского Союза не решались: это значило бы окончательно разоблачить себя в глазах народных масс. Скрепя сердце Тито и его приспешники официально не запрещали народу выражать свои истинные чувства к великой стране социализма, но в тайниках титовской охранки уже готовился поход против патриотов. Банда Тито готовила гнусное предательство.

С некоторых пор мы стали замечать, что наша Милица резко переменилась. Словно с ней произошло какое - то огромное несчастье. Она ходила мрачная, как туча, часто плакала, а то вдруг глаза её загорались невыразимым гневом. Потом она перестала появляться в молодёжных организациях, а затем и вовсе исчезла из виду, как в воду канула. Впоследствии стало известно, что она арестована, но как и за что, никто не знал. И только недавно из рассказов друзей, из подпольных листовок, из показаний вырвавшихся из титовских застенков революционеров удалось узнать подробности трагической судьбы мужественной югославской девушки.

В конце 1947 года Милицу вызвал к себе «для инструктирования» один из титовских «партийных» чиновников, Кравич, с которым Милица не раз встречалась на молодёжных собраниях.

В комфортабельном кабинете, небрежно развалившись в кресле, сидел оплывший жиром человек в щегольском английском костюме. На лице его было написано самодовольство, на пальцах сверкали перстни. Ещё год назад этот человек ходил в старом, поношенном костюме я, к месту и не к месту, распинался в своём патриотизме я бескорыстии.

- Здравствуйте, Кравич, - сказала, входя, Милица. - Вас и узнать нельзя...

- Всё меняется, - самодовольно ухмыльнулся толстяк. Немного подумав, он добавил: - Придётся и вам, Милица, изменить свою работу среди школьников и молодёжи вообще. Вот вы всегда прославляете Советский Союз. И совершенно напрасно. Это идёт вразрез с планами и желаниями нашего Тито. Мы не будем опираться на СССР, у нас свой путь. Ещё раз повторяю, - многозначительно подчеркнул он, - что это установка самого Тито. Особенно распространяться насчёт этого не надо, но в работе учтите. Иначе... - я грозная нотка прозвучала в его голосе. - Вот и всё, что я хотел сказать вам. - Он любезно улыбнулся. - Я вас больше не задерживаю. И желаю успеха...

«Что же это такое, что за дикие установки?» - недоуменно спрашивала себя Милица, спускаясь по лестнице.

Через месяц Кравич снова вызвал Милицу. На этот раз он был ещё откровеннее.

- Нечего нам играть в прятки, - сказал он. - С Советским Союзом нам не по дороге. Внушайте молодёжи, что СССР хочет лишить Югославию самостоятельности. Но говорите это, разумеется, не прямо, а поделикатнее. И ещё: не особенно дискредитируйте Америку, Англию. Нам ещё с ними придётся иметь дело.

- Позвольте!... - опешила Милица. - Значит...

Чиновник не дал ей договорить.

- Значит, - сухо оборвал он её, - что вы должны действовать именно в этом духе. Так требует Тито.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.