Великий мастер сатиры

Шоу упорно придерживался идеи борца - одиночки, но он знал, что каждый в отдельности борец за прогресс и социальную справедливость является участником движения огромных масс простых людей за лучшую жизнь. Эта гуманистическая вера в человека - борца звучит в словах героини пьесы «Святая Иоанна»:

«Не думайте, что вы очень меня испугали тем, что я одна... Ну, что ж, мое одиночество тоже станет моей силой. Лучше мне быть одной с богом: его дружба не изменит, его советы меня не обманут, его любовь меня не предаст. В его силе я почерпну дерзновение, я буду дерзать, дерзать, дерзать до последнего моего вздоха. А теперь я пойду к простым людям, и любовь, которую я увижу в их глазах, утешит меня после той ненависти, что я видела в ваших. Вы бы рады были, чтобы меня сожгли. Но знайте: я пройду через огонь. Я войду в сердце народа и поселюсь там на веки веков».

Шоу был блестящим оратором. Его речи дышали искренними симпатиями к рабочим. В молодости он выступал с лекцией, которая пользовалась огромной популярностью. С беспощадной иронией развивал он в ней мысли в духе своего ирландского соотечественника Свифта. Эта лекция неизменно вызывала бурные аплодисменты в лондонском Ист - Энде.

Его друг и собрат по перу Ст. Джон Ирвин писал о Шоу после его смерти:

«Шоу был мужественный человек, и потому, что он обращался к нам, как к мужественным людям, мы чувствовали в себе мужество.

Он любил посмеяться и смеялся всем телом. Он отводил назад плечи, пока смех взбегал по его длинным ногам, добирался до головы и сотрясал ее так, что ей угрожала опасность оторваться. Я люблю вспоминать его таким.

Он заставлял вас продумать свои взгляды и пересмотреть их заново. Вы должны были знать не только, во что вы верите, но и почему вы верите». Интересно проследить, как Шоу, невзирая на свои фабианские заблуждения, во все решающие моменты истории оказывался на стороне народных масс.

В 1921 году он выступил с энергичным и резким протестом против усиливавшихся правых тенденций руководителей лейбористской партии, против того самого фабианства, которое ему, казалось бы, полагалось поддерживать.

Когда накануне всеобщей забастовки 1926 года правительство решило в качестве предупредительной меры заключить в тюрьму двенадцать видных коммунистов, Бернард Шоу, Герберт Уэллс и ряд других деятелей взяли их на поруки. Вот что пишет Т. А. Джексон, присутствовавший во время этой церемонии в полицейском участке на Боу - стрит:

«Было сделано лишь формальное заявление об аресте. Затем последовала церемония взятия на поруки. Собралась группа весьма известных людей. Я присутствовал в качестве корреспондента «Уоркерс уикли», предшественницы «Дейли уоркер». Рядом со мной на стул бесшумно уселся высокий человек в коричневом костюме, с седоватой рыжей бородой.

Уголком глаз я узнал Барнея Шоу... Известно, что берущие на поруки должны подняться на свидетельское место и удостоверить под присягой свою финансовую возможность внести залог. Уэллс, Брейлсфорд, Бертран Рассел и остальные проделали эту церемонию с соответствующей серьезностью и торжественностью. Только в глазах Барнея я заметил озорной огонек, когда провозгласили его имя. Последовал следующий диалог:

- Ваше имя Джордж Бернард Шоу?

Барней подтвердил, что действительно это его имя.

- Стоите ли вы двести фунтов стерлингов?

Озорной огонек в глазах Барнея вспыхнул пламенем, и он ответил с крайним сомнением в голосе:

- Видите ли, у меня есть такая сумма денег, но стою ли я их?...

Никогда еще вся нелепость этой процедуры не выставлялась напоказ столь молниеносно, со столь впечатляющей силой. Судья побагровел. Мы все захихикали, а полицейские заорали: «Молчание!» Это зрелище стоило любых денег!

- Я спрашиваю, - сердито прошипел судья, - можете ли вы заплатить двести фунтов стерлингов?

- О, - с большим облегчением отвечал Барней, - это я могу сделать».

В 1939 - 1940 годах Бернард Шоу, как и Герберт Уэллс, не поддался искусственно разжигаемой истерии против Советского Союза и защищал действия СССР в советско - финской войне. В 1948 году он выступил с энергичным протестом против «холодной войны» и против внешней политики Эрнеста Бэвина. В 1949 году он высказался в защиту арестованных лидеров американской компартии.