- Братцы! Славные воины русской армии! Я говорю сейчас от имени нашего многострадального отечества, от имени французского командования, от имени наших доблестных союзников. Нужно добить врага и с победой возвратиться на родину! Уверен, что вы останетесь верными присяге...

- Какой присяге? - звонко крикнул кто - то из рядов. - Временному правительству, что ли? Его сковырнули, гражданин генерал. Иль вы не слышали?...

Генерал схватился за эфес сабли, но овладел собой и продолжал:

- Порядок в России будет восстановлен.

Можете поверить слову офицера. Большевики через несколько месяцев будут разгромлены... Из рядов выступил представитель солдатского комитета.

- Позвольте вопрос, господин генерал... Когда нас отправляли за границу, офицеры тоже давали честное слово, что проболтаемся мы здесь не более года. И в приказе об этом было сказано. Между прочим, в приказе был пункт о немедленной отправке раненых в Россию. Вы намерены выполнять этот приказ?

Тарновский остолбенел от такой «дерзости»: его посмели перебить, его допрашивают!

- Обстановка резко изменилась, - выдавил из себя генерал. - Сейчас не до дискуссий об отправке на родину. И потом, куда вы поедете? В России - беспорядки, льется кровь.

- Это мы сами разберемся, - снова перебил Тарновского представитель солдатского комитета. - Мы требуем отправки на родину!

- А я вам приказываю слушать! - побагровел генерал. - У союзного командования нет пароходов, чтобы отправить вас в Россию. Предупреждаю! Если не будут приняты мои условия, вас объявят изменниками родины и пошлют а Африку на каторжные работы. Ответ я жду двадцать минут.

Но и через двадцать минут солдаты требовали только возвращения на родину.

- Подумайте хорошенько! - угрожающе проговорил генерал. - Или Франция или каторжные работы в Алжире. Кто желает верой и правдой служить союзникам, три шага вперед! Кто не хочет исполнять священный долг, два шага назад!

Шеренги дрогнули, но через несколько мгновений все дружно сделали два шага назад.

- Предатели! - взревел Тарновский и выхватил саблю.

Это была команда. Нас, безоружных раненых солдат, окружила марокканская конница и погнала дальше в горы. Конвоиры стегали раненых плетками, давили лошадьми. Один из моих товарищей, выписанный из госпиталя досрочно, едва тащился позади. Французский офицер все время хлестал его плеткой. Солдат возмутился, плюнул себе под ноги и погрозил ему кулаком. Тогда офицер выхватил саблю и по самое плечо отсек раненому руку. В горячке солдат подхватил ее и побежал, но через несколько секунд свалился, истекая кровью. Помочь ему не разрешили, и он остался на дороге...

Мы попадаем за колючую проволоку

Пять часов гнали нас почти бегом. Потом приказали остановиться. Появились французские солдаты, и начался поголовный обыск. Собственно, не обыск, а грабеж. Из мешков вытряхивали вещи и продукты, отбирали все съестное. Командовал всей этой отвратительной операцией лично генерал Тарновский.

Спустились сумерки. Зимними ночами в Македонии дуют пронизывающие ветры. Температура снижается до нуля. А у нас не было ни палаток, ни одеял, ни хлеба, ни воды, чтобы вскипятить чай и хоть немного согреться.

Еще утром, прежде чем погнать нас в горы, всех солдат сытно накормили сильно пересоленной пищей, но чаю не дали. Генерал Тарновский распорядился больше не давать нам ни капли воды.

Начались страшные муки жажды. К тому же от быстрой ходьбы открылись раны. Многие теряли сознание, падали, стонали и бредили. Даже у здоровых поднялась температура. Хотелось пить. Жажда была особенно невыносимой оттого, что рядом мы все время слышали журчание горной речки.

• Страницы:
• предыдущая
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5
• 6
• 7
• 8
• 9
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.