МАНЬКА Рожкова работала на токарном. Воркующий говор станка, к которому привыкла она за два года работы, возбуждал в ней кипучий задор. От этого она с особенной ласковостью производила всякий раз новую зарядку барабана. Других движений ее работа почти не требовала. И Манька настороженно сосредотачивалась вся на тонком, слепка загнутом резце, от которого вилась, сползая на пол, серебристая спиральная стружка.

Лишь изредка, и то на короткий миг, Манька окидывала быстрым взором как улей гудящую мастерскую. Но все находилась по-прежнему на своем месте, и глаза ее, ничего не найдя нового, на чем бы можно было с любопытством остановиться, быстро перебегали снова на чуть дымящийся от нагрева резец. Все шло по обычному, строго установленному порядку.

Перед обеденным перерывом к ней подошла соседка по работе, самая задушевная подруга Валька. Она остановила Манькин токарный станок и легко вспорхнула на его блестящую раму.

- Вовка у тебя не хворает?..

Манька испужливо встрепенулась от неожиданного вопроса и не сразу пришла в себя. Валька напомнила ей о том, что всегда старательно забывала она на время работы.

- Кричит, поди, напролет дни и ночи? - участливо спросила еще раз Валька. - Как ты спишь с ним, небось измаялись...

У Маньки ярко засветились было глаза, но она возможно холодно ответила:

- Визжит, чего же другого от ребенка?

Валька весело болтала свесившимися в черных чулках ногами.

- Ты говорила, что у него на ножонках сыпь была, - быстро рассучила она рукава пестрой кофточки. - Так не прошла еще?..

- Теперь ничего нет, - ответила тихо Манька, озираясь на проходивших мимо нее рабочих. - Как только желтой мазью помазала - все сошло. Очевидно, это от простуды было.

Мастерская совсем опустела и затихла. Все ушли на обед, и только сквозь раскрытую на двор дверь видно было, как спешили в столовку последние, замешкавшиеся рабочие.

- Холодно, поди, у них в яслях, - сказала Валька, тревожно поглядывая на часы, стрелка которых показывала уже десять минут обеденного перерыва. - Да разве усмотришь за каждым ребенком!

- Температуру держат такую, какая уж полагается. Известно, форточки постоянно открыты. Надо же закалять детей, чтобы крепли. Однажды я усомнилась было на этот счет. Но мне сказали, что тепло разрыхляет ребенка и от этого он делается более капризным. А Вовку раз увидала я синее чулка.

- Какая уж тут закалка, если синий, - проговорила Валька и спорхнула с рамы. - Застудят - так хуже будет. Да пойдем обедать - то, а то опоздаем, - поторопила она подругу.

Манька скинула с себя синий халатик, бросила его на подвижной барабан токарного, и они торопливо побежали в столовую. Но и там под звон ножей и тарелок, за торопливой едой разговор их продолжался все о том же.

- Пыталась я нянек урезонить за то, - жалобилась подруге Манька, быстро глотая горячую пищу. - А Вовке - то от этого еще хуже становится. Всю злобу на меня на нем вымещают. Бузотеркой меня считают, чересчур настойчивой. Не любят, когда я каждым непорядком в глаза им тычу. Однажды прихожу после работы за Вовкой - дети сидят веселенькие такие, обедают. А моего среди них нету. «Где же он?» - спросила я няню Митревну. А та от моих слов на корточки присела даже.

- А что такое? - перебила Валька, насторожившись.

- И не спрашивай лучше, - с болью и негодованием проговорила Манька. - Задушить ее, ведьму Митревну, за это мало. Дело, видишь ли, эдакое. Поутру на осмотре врач нашел насморк у Вовки. Ну, тут же его и посадили отдельно в изоляционную комнату. А эта старая чертовка, Митревна, отнесла его туда, да и бросила на произвол одного. Потом забыла о нем.

- Полно, - сделала круглые и страшные глаза Валька, - неужели они до этого допускают?

• Страницы:
• 1
• 2
• 3
• следующая

Представьтесь или зарегистрируйтесь, чтобы участвовать в обсуждении.